— Какая глупость! — фыркнул Чигирев.
— Не меньшая, чем твои постоянные попытки превратить Россию в западноевропейскую страну. Просто вы нашли себе идею, за которую можно держаться, как держится хромой за костыль.
— Но должны же быть какие-то жизненные принципы. Нужно ведь иметь твёрдые ориентиры!
— Необязательно, — передернул плечами Басов.
— Но что будет с человеком, если у него выбить из-под ног опору?
— В принципе, он должен научиться летать, — усмехнулся Басов.
— А по-моему, он упадет.
— Вот поэтому ты и держишься. Мало тебе потерянной семьи и кинжала в бок? Хочешь еще за переустройство мира повоевать?
— Кстати, как мой сын? — вдруг встрепенулся Чигирев.
— Румян и весел. Я ему няньку нанял. Все в порядке. Скоро увидишь его.
— Спасибо, — Чигирев немного помолчал, а потом произнес: — Игорь, почему ты меня тогда оставил?
— Я не буду решать за тебя твои задачи. Это не нужно мне и не пойдет тебе на пользу. Решил поселиться в Средних веках сам расхлебывай кашу, которую заварил. Заодно и опыт приобретешь. По крайней мере, я надеюсь, что теперь-то уж ты не будешь выяснять отношения напролом. Средневековые рыцари — они, брат, только в романах восемнадцатого века благородны все поголовно. А на самом деле пропорции подлецов, дураков и святых во все века одинаковы.
— Тогда почему ты все же пошёл в дом?
— Жалко тебя стало. Ты же на явную смерть нарывался. И отговаривать тебя смысла я не видел. У тебя глаза, как у зомби, были. Не сволочь же я, в конце концов, чтобы человека от верной смерти не спасти.
— А потом оставил меня один на один с Селивановым.
— У вас были равные шансы. Все было по-честному.
— А если бы меня все же убили?
— Твои проблемы, — усмехнулся Басов.
— Ну спасибо. А все же, что бы ты сделал, если бы Селиванов меня убил?
— Уехал бы к себе в Ченстохову. Мне в чужие дела вмешиваться нечего.
— А с Крапивиным вы зачем «окно» полезли закрывать?
— Я защищал тот мир, в котором поселился, от угрозы извне.
— А Селиванов ему не угрожал?
— Не более, чем остальные бояре, которые, как ты утверждаешь, хотят свалить Бориса Годунова. Да и в Польше своих подонков хватает. Всех не перережешь.
— Так ты все же решил вернуться туда, в семнадцатый век?
— Как только ты пойдешь на поправку.
— А я? — спросил вдруг Чигирев.
— Что ты?
— Я могу пойти с вами?
— Мы доставим тебя куда скажешь. Только в две тысячи четвертый год не советую. Уничтожат.
— Мне не надо в две тысячи четвертый. Я хочу вернуться в тот мир, где Годунов и Лжедмитрий.
— Хорошо, — кивнул Басов, Дверь палаты открылась, и на пороге возник профессор Бронский.