– Конечно. – Теперь она чуть в ладоши не хлопает, и что с ней, такой, делать?! – Вы дадите мне письмо, я переоденусь юношей...
Час от часу не легче. Одного такого «юношу» Матильда раскусила через десять минут, и это при том, что Мэллит была под надзором.
– Ваше отсутствие тотчас заметят, но дело не в этом, а в том, как тайно провести в город своих. Есть только один способ. Мы с вами объявляем о нашей помолвке.
– Нет! – Она рванулась, но Робер с силой прижал худенькую руку к своему боку.
– Потрудитесь дослушать до конца. Разумеется, если хотите спасти Алву и Оллара. Вы, как моя невеста, с почетным эскортом отправляетесь в Надор, откуда я, как водится у Людей Чести, должен вас забрать. Мы торопимся со свадьбой, и я выезжаю за вами сразу же после коронации. Никто ничего не заподозрит.
– В Надоре Монсеньора ненавидят, – с горечью произнесла Айрис, – из-за отца.
– Правильно, но от Надора рукой подать до Лионеля Савиньяка. А он – именно тот человек, который нам нужен. Мы вернемся с эскортом в цветах Скал и Молнии, но на самом деле это будут солдаты Савиньяка. Только и это не все. Лионель не зря был капитаном Личной королевской охраны, он знает многое. В том числе и то, как попасть из дворца в Багерлее.
– И он дрался на дуэли из-за Селины! – Айрис снова сияла. – Когда мы объявим о нашей помолвке? Сегодня?
– Да, только постарайтесь смотреть помрачней. Вы приняли мое предложение только для того, чтобы избежать монастыря.
– Хорошо, – Айрис на мгновенье задумалась. – А мне очень нужно мириться с Ричардом? Я буду стараться... Но я... Я не могу видеть этого кукушонка!
– Моя кузина... То есть Катарина Оллар просила вас не разлучать. Ты останешься до отъезда при ней, только постарайся выглядеть позлей и понесчастней.
– Несчастней? – Айрис лукаво улыбнулась, став очень хорошенькой. – Уныние – это грех, но я буду вспоминать Дикона и злиться.
Глава 7
Хексберг и Ракана (б. Оллария)
399 года К.С. 3-й день Осенних Молний
1
Из туманной седины выросла гора. Неожиданная, одинокая, с плоской, словно срезанной вершиной, на которой лежало небо. Оно было чужим и холодным, но Луиджи Джильди сам выбрал и это небо, и эту гору. Возвращаться было не то чтоб некуда, просто это означало сдаться, поплыть по течению, превратиться в очередное ничтожество, между обедом и ужином сетующее на судьбу, жену и подагру, не дающих несчастному стать великим.
– Ну что, теньент Варотти, – подмигнул Луиджи бывшему боцману, а ныне старшему офицеру верхней палубы, – вот мы и пришли.
– Пришли, – прогудел Уго Варотти, – и как славно! Словно мышь по сыру!