– «Морская раковина», – объявила невеста Робера Эпинэ, растопырив руки и поворачиваясь, – шестнадцать шпилек!
– Очень хорошо, – одобрила капитанша. – Селина, у тебя выходит все лучше и лучше. Айрис, будь любезна помнить, что спорить в День Излома – дурная примета, особенно когда за столом чужие.
– Я постараюсь, – пообещала Айрис. В честных серых глазах застыло твердое намерение не нападать первой. – Я понимаю, мы не можем ссориться при гостях. Сэль, надень жемчуг!
– В самом деле, – Луиза оглядела серо-голубое платьице дочери, – ожерелье тебе не помешает.
– Сегодня праздник, – сверкнула глазами Айри. – И нечего корчить из себя пыльных бабочек!
– Но я не могу, – залепетала Селина, – не могу... Герард на войне, все так плохо...
– Сударыни, – решительно вмешалась Луиза, – позволю себе напомнить, что все очень хорошо. Дело Раканов уже победило, нареченный Айрис – ближайший друг Его Величества, а мы – доверенные дамы Ее Величества.
– Да помню я, – фыркнула герцогиня Окделл. – Мы с Робером любим друг друга, но почему Селина должна ходить, как нищенка?
Еще весной дочке Эгмонта голубенькое платьице Селины показалось бы верхом роскоши, но к роскоши привыкаешь быстро. Если уж старая баба замоталась в дорогущие тряпки, чего говорить о девчонках.
– Я не стану носить драгоценности, – уставилась в пол Селина, – пока Монсеньор в Багерлее.
– Станешь, – отрезала Луиза мерзким маменькиным голоском. – Именно сейчас и станешь.
– Пойдем, – Айри ухватила Селину за рукав, – я тебе помогу, ну, пойдем же!
Кажется, началось. Сейчас дочка узнает страшную тайну о помолвке и поездке. Что до самой капитанши, то она не сомневалась, что невеста собралась за помощью к Савиньяку и сбежит при первом удобном случае. Скорее всего, в мужском платье и при помощи влюбленного кузена. К счастью, Реджинальд уехал по отцовским делам, но после его возвращения придется бдить в четыре глаза, а заодно искать собственного гонца. Лучше всего подошел бы Рауль Левфож, но Луиза не была уверена, что южанин уже готов послать к кошкам сюзерена ради глаз Селины. Встречай они Излом в приличном доме, а не в этакой мертвецкой, Левфож мог бы дозреть уже сегодня, но Надор не способствует любви, хотя Эйвон, похоже, влюбился...
– Мы готовы, – Айрис держала сияющую Селину за руку, на шейке дочери красовались отборные жемчуга, в ушках сверкали бриллиантовые капельки. – А она пусть что хочет, то и делает.
«Она»... Дожила Мирабелла, если родная дочь ее ни по крови, ни по имени не зовет, словно какую-то нечисть.
– Что ж, – Луиза поправила вдовий браслет, – прячьте когти, дети мои, нам пора.