2
Его Высокопреосвященство поправил своего голубя и слегка наклонил седую голову:
– Благодарю за визит, маршал. Вы принесли немалую жертву, появившись утром после празднества.
– Ваше Высокопреосвященство, – подавил улыбку Робер, – это не так уж и трудно, ведь я еще не ложился.
– Я так и предполагал, – кивнул Левий. – Насколько мне известно, Квентина Дорака погубил шадди, но вы еще молоды, здоровы и хотите спать. Или вы предпочитаете касеру?
– Согласен на шадди, – во время разговоров с кардиналами лучше не пить, даже если кардинал кажется другом.
– Тогда садитесь. Я перенял у покойного Адриана обыкновение варить шадди собственноручно. Полагаю, эта маленькая причуда изрядно продлила Его Святейшеству жизнь.
Сильно сказано, и это только начало разговора, что же будет в конце?
– Я редко пью шадди. – Эпинэ уютно устроился в обитом кожей кресле, здесь уютным было все, от улыбки хозяина до медной, заполненной песком жаровни, у которой грелась трехцветная кошка. У эсператиста?!
– Такой шадди вы не пили никогда, – заверил кардинал, открывая массивный темный ларец, – я мелю зерна собственноручно. Вообще-то это следует делать непосредственно перед тем, как варить, но такую роскошь я позволить себе не могу. Вот и делаю запасы.
Робер кивнул, рассеянно наблюдая, как первый клирик Талигойи возится с коричневым порошком. Шадди пах остро и горько, это был чужой запах, и напоминал он о чужом. О гоганских куреньях, раскаленной сагранской пыли, оранжевых розах на террасах Равиата.
– Полагаю, вы хотите знать, как поживает герцог Алва? – равнодушным тоном осведомился Левий, засыпая шадди в похожую на песочные часы посудину.
– Хочу, – подтвердил Робер. Левий желает откровенности? Он ее получит. До определенного предела.
Кардинал открыл ларчик поменьше, в котором друг к другу лепились изящные коробочки и лежало несколько костяных лопаток.
– Этот набор специй для шадди я купил у морисских корсаров, за что меня, без сомнения, осудит конклав. Если узнает. Итак, наш неподражаемый узник... Я его навещаю дважды в неделю, хотя не думаю, что мои визиты доставляют ему удовольствие.
– А вам? – не выдержал Эпинэ.
– Трудно сказать, – кардинал взял на лопаточку несколько белых крупинок. – Рокэ Алва удивительно изящно умеет намекнуть, что не желает вас видеть, но мне он нравится. В наше время редко встретишь совершенство. Мои собратья во Истине полагают, что это от Леворукого, но я с ними не согласен. А вы?
– Я? – подобные вопросы всегда ставили Робера в тупик. – Алва – странный человек, но я ему обязан жизнью. Правда, не знаю, сколько раз. Мне не хотелось бы, чтоб с ним поступили недостойно.