– Ах, ты...
– Пустили! Фонтан пустили!!!
– Винища там!!!
– Дают! Дают!! Дают!!!
Толпа вздрогнула, взвыла и рванулась к вожделенным палаткам, норовя уволочь с собой рвущегося против течения Ричарда, но юноша упирался, отвоевывая у людского стада шаг за шагом. Толкотня становилась все невыносимей, брань, стоны и вопли слились в нечто звериное. Продвигаться вперед стало невозможно. Людей на площади больше не было, были камни, ожившие камни и зеленая, жидкая грязь, по которой они ползли, сдавливая, истирая, дробя друг друга.
Как много камней, как много грязи... Хрустят, ломаются, все плотней и плотней забивая пространство между низкими, угрюмыми домами.
– Пустите! Создатель! Пустите...
– Умираю!
– Заткнись!..
Ричард запрокинул голову. Он был выше тех, кто оказался рядом, он мог видеть небо и крыши.
– Пусти! Убью! Пусти...
– Создателю всего сущего...
– Лиза... Лиза!!
Отдельных движений нет, ты можешь колебаться только с толпой. И тебя нет, есть подыхающая, рычащая огромная тварь, спрут, растекшийся по древним камням, истекающий ужасом.
– Беги, беги отсюда!
– Мамочка!
Кто-то вытолкнул наверх ревущего мальчишку лет четырех, и он пополз. По головам, лицам, плечам. Только не к выходу, а к центру площади. Не к спасению, к смерти.
4
Судить Алву? Бред! И хуже всего, что сказал об этом кардинал. Церковники, если только они не святые, разнюхивают чужие тайны не хуже гоганов, но дружбе с Альдо конец, причем обоюдный. Странные все-таки существа – люди. Доверяют тебе – плохо, перестали доверять – еще хуже.
– Да пребудет над вами благословение Создателя. Орстон! – Секретарь Левия, худенький и невысокий, сдержанно поклонился и распахнул двери. Блеснуло солнце, в лицо кошачьими коготками вцепился утренний морозец. Робер вздохнул полной грудью и только тут понял, что клирик ждет положенного ответа.
– Мэратон! – добропорядочно произнес Эпинэ и направился к Дракко. Конь весело топнул копытом, ему не терпелось пробежаться, а дома дожидается своей прогулки Моро, так что ложиться не придется, да и зачем? После трех чашек шадди заснет только покойник. Нет, спать мы не будем, мы будем думать. О словах Его Высокопреосвященства.
– Карваль, – глаза Никола были красней, чем у кролика, вот кому нужно отдохнуть, – поезжайте рядом, вы мне нужны.
– Да, Монсеньор. – Военный комендант Олларии в свободное время упрямо оставался капитаном-южанином, гоняющим от своего Монсеньора воробьев и мышей. – Мы едем в резиденцию?
– Куда ж еще. Когда приедем, вы отправитесь спать. Это приказ.
Карваль не ответил. В окне на втором этаже мелькнуло что-то светлое. Левий! Дожил до очередного рассвета и счастлив. Славный он человек, Адриан, похоже, был таким же. Двадцать восемь лет добивался мира, не успел. А Оноре не сумел.