У дверей зала расположились те же громадные чернокожие воины, но на темных, точно ночное небо, лицах играли загадочные ухмылки.
Внутри все было так же – крошечная фигурка Гаруна аль-Рашида на ложе, замершие по сторонам от него воины, раб с опахалом. В этот раз он не выглядел безмятежным, скорее встревоженным.
– Рад приветствовать могучего халифа, меч ислама, радетеля закона и защитника правоверных, осененного милостью Аллаха, в полном здравии, – проговорил Ма-нуил напряженно.
– И мы рады, – ответил Гарун аль-Рашид тонким голоском, его голова, обмотанная огромным тюрбаном, качнулась, – видеть тебя в добром здравии. Вот только боюсь, что оно тебе не пригодится…
– Как это понимать? – спросил оторопевший посол. Меч Бузислава медленно полез из ножен, издавая чуть слышный, леденящий шорох.
– Время игр прошло! – без улыбки ответил халиф. – Настал час развлечений!
– В круг! – рявкнул старший из русичей еще до того, как Гарун аль-Рашид окончил фразу.
Ивар выдернул меч и развернулся к двери, краем глаза ловя движения соратников.
Из-за занавеса за спиной халифа, из неприметных ниш в стенах и через дверь, сквозь которую прошествовали посол со свитой, с топотом ринулись воины в длинных перепоясанных кольчугах. Блики метались на легких шлемах, изогнутые клинки грозили смертью.
Лязгнули, соприкоснувшись, мечи.
– Убейте их! – прорезался через грохот свалки вопль Гаруна аль-Рашида. – Я хочу узнать, какого цвета у них кишки!
– Ах ты вонючка мелкая! – прошипел Ивар сквозь зубы, обрушивая удар на подвернувшегося под руку халифского воина. Тяжелое лезвие смяло шлем точно пергамент и разрубило кости до переносицы.
Их давили и теснили со всех сторон. Если бы нападение оказалось неожиданным, то викинги и русичи полегли бы сразу. Теперь же они сражались, отчаянно защищаясь.
Ивар, ухитрившись подобрать выпавший из руки врага щит, остервенело махал мечом. Его клинок ликующе звенел, погружаясь в горячую плоть, по лезвию радостной дрожью проносились желтые отблески.
Через дверь в зал вбегали все новые воины. Они занимали место павших. Для викингов и русичей победа была недостижима, слава – тоже: никто не узнает, как храбро бились погибшие во дворце дружинники… Оставалось сражаться только ради чести.
Ивар сам не замечал, что яростно рычит, не мог видеть, что лицо его потемнело, а глаза покраснели. Ноги скользили по крови, пот заливал лицо. Рядом ревел и ворочался, будто зимний шторм, Кари. Враги отлетали от него как брызги от шкуры мокрого медведя, который решил отряхнуться. Нападавшие валились на землю с проломленными черепами, сломанными ребрами, руками и ногами.