– Дачки-то есть кому носить? – спросил Димон.
– Что носить? Не понял…
– Передачки. Харчи там, вещички.
– Я не думал пока… Родители, наверно.
– Скажи, чтоб шузы притащили. В тюрьме сейчас дубак, не топят, гады, в тапочках загнёшься. Носки шерстяные попроси и вообще шмоток тёплых побольше. Там не Канары.
Антон скис окончательно. Реальность не была виртуальной. Намалёванный скелетик на стене. В полосатой робе и шапочке с номером. «Хочешь похудеть? Узнай у меня, как».
«Зря попросил сообщить матери… Она ж с ума сойдёт… Хотя, Владимир Аркадьевич вряд ли родителей сейчас найдёт, а где они работают, он не знает. Хорошо б, Ульянову позвонил. Телефон „Ариадны“ есть в справочнике… А Борюсику я морду набью… Не умею, но набью. Лишь бы выйти отсюда…»
Димон что-то растолковывал про прелести тюремной жизни, но Антон его не слушал.
«А книга?.. Как её теперь закончить? У меня каждый день на счёту… Черт, самого же главного не спросил, сколько мне светит?»
– Дим, не знаешь, случайно, что за это бывает? Ну, за вымогательство?
– Ежели по кодексу, лет до трех, кажется, а, ежели по жизни, смотря, сколько у тебя бабосов. При удачном раскладе можно и на поруки выйти. Трудовой общественности. Либо условно получить.
«Три года!.. Во, попал!»
– Будешь хорошо сидеть, отпустят досрочно. А хорошо сидеть – значит, администрацию подкармливать и барабанить.
– Как это – барабанить? В барабан?
– Нет, в бубён… И где вы, писатели, только живёте?
«Можно подумать, у нас все только по тюрьмам и сидят… Кстати, а неплохую идею этот Димон подкинул. Не придётся теперь ломать голову, как освободить Шершня… Тьфу ты, при чем здесь Шершень? Мне для начала самому выйти надо“.
Неожиданно вспомнилась Дашка Грушницкая. Интересно, как там ей у мормонов? Смогла убежать? Или норму рожает?
За дверьми камеры раздался знакомый голос. Антон вскочил с нар и попытался подсмотреть в щёлочку, но безуспешно. Голос принадлежал Ульянову, значит, Владимир Аркадьевич все же дозвонился до него. Взволнованный редактор поинтересовался, правда ли, что Антон задержан? Дежурный нехотя подтвердил.
– Можно узнать, за что?
– Нельзя. Тайна следствия.
– Хорошо, дайте мне поговорить с ним.
– Только с разрешения оперуполномоченного Колядко. Но он в прокуратуре. Ждите.
– А кто-нибудь есть из руководства отдела?
– Варанов. Начальник. Второй кабинет.
Судя по хлопнувшей двери, Лев Борисович покинул дежурную часть.
– Что, отбивать пришли? – спросил Димон, – корешок твой?
– Редактор.
– Уважаю… За меня хрен кто впишется… Обидно иногда, Антоха… Не чуха, вроде, в уважухе, а не вписываются.