– Ну ясен перец, что он! А его самого кто на Салтыкова науськал?
Поставленный вопрос Виригина несколько смутил:
– Вот тут музыкальная пауза. Лепит, что когда-то Салтыков совратил его женщину и, совратив, бросил. Женщина не вынесла позора и прыгнула с моста в Блуду. За эту обиду Вентилятор и приговорил Салтыкова. То есть, как это на юридической фене, имел к потерпевшему личные неприязненные отношения. А так как от прилюдной дуэли в чистом поле Леопольд уклонился, то и пришлось…
– Не самая удачная версия, – перебил Игорь. – Лучше бы так. В юности Салтыков страдал педофилией и однажды, поймав маленького Вентилятора, поглумился над ним изрядно. Вентилятор обратился к органам правосудия, но педофил Салтыков был оправдан за недостатком улик. И тогда жертва сам решил наказать извращенца. Как ты говоришь, по закону гор. А то женская честь…
– Да все понятно, старина. Но нам сейчас на мотивы его плевать! Важно, что он вообще балаболить начал. Пусть будет баба, пусть бабушка, пусть хоть любимая канарейка – начхать. Главное, от мокрухи он не отказывается. Мы сейчас быстренько закрепляемся – экспертизку по стволу, очную ставочку с Веркой, уличную… Прокуратура его хлопает в казенный дом, а там уж он нам все доложит. Кто науськал и зачем. В нашей тюрьме с этим строго. «Песчаный карьер?» – «Я!!!» – «Стройка?» – «Я!!!» – «Мясокомбинат?» – «Я!!!» Го-го-го…
– Вы мясник, Виригин, но я с вами согласен.
– Еще бы, сыскная работа – это тебе не марку шампуня по пене определять и не сорт табака по пеплу. Давай так, созванивайся с прокурорским следаком, объясняй ситуацию. Только сразу предупреди, чтобы не верещал, как птица-говорун, а по-тихому все делал. Сегодня очную ставочку пускай проводит и Вентилятора на протокол допрашивает. А я сейчас с этим мстителем) еще часок покалякаю, морально подготовлю к мягкой посадке. И сегодня же на трое суток его и приземлим. За три дня экспертизу по стволу проведем, а потом… Эх! Он нам ой как много всяких историй расскажет. Про ужасы нашего городка. Ферштейн?
– Я-я, герр майор!
– Выполняйте.
– Как самочувствие, герр майор? Осмелюсь напомнить, вам был нанесен запрещенный удар.
– Попрошу без ехидства! На моем месте должен был быть ты.
– Напьюсь – буду!
– Да, вот еще, у него на том берегу «тачка» осталась. Целый джип. А нам ездить не на чем. Сгоноши ребят, пусть перегонят. Заодно обыщут, может, к пистолету какой довесок найдут. Только потолковей пацанов отправь, чтобы себе в карманы по рассеянности ничего не положили.
– Где ж их взять, толковых?
Виригин вернулся в «красный уголок» к Анохину, изрыгающему свои чистосердечные мысли на бумаге. Удрать он не мог – Илья ограничил свободу перемещений писателя посредством наручников «Нежность», сцепленных на ногах. Ускакать, конечно, можно, но недалеко, максимум до дежурной части, потом странность в походке заметят.