– Как это? – не поверил я.
Она смешно развела руками:
– Может, Лыш и понимает, «как», а кроме него никто.
Я рассказал ту же историю, что вчера Маю – как приучился к чтению. Света слушала, кивала, но сама ни о чем не расспрашивала. История кончилась. Тогда спросил я (надо ведь о чем-то говорить):
– Толь-Поли близнецы, да?
– Да… – кивнула она и посмеялась: – Ох уж эти индейцы…
– А вы… Май и ты? Тоже близнецы? Похоже, что вам одинаково сколько лет…
Света быстро глянула на меня сбоку и стала смотреть вперед.
– Грин, нет… Мы ведь не кровные братья и сестры. У мамы и папы родные только Любаша и Женька. А мы четверо приемные… Ну, у каждого по-разному получилось. Младшие, они еще из дома малютки, я из детдома (когда четыре года было), Май… ему тоже около четырех лет было. Вообще-то тут долгая история…
Я не решился спрашивать: что за история. И чтобы не прерывать разговор, сказал:
– У него хорошее имя…
Света улыбнулась:
– Вообще-то у него другое имя, только его почти забыли… А получилось так. Когда мама и папа с ним знакомились в малышовом интернате, они спросили: "Ты кто?" А он не выговаривал тогда «эл» и «эр», вот и говорит: "Майчик…" То есть «мальчик». Ну и пошло с той поры: «Майчик», "Май"…
"Он и правда как май", – уже не первый раз подумал я, но вслух, конечно, не сказал. Тем более, что было мне ужасно неловко, я заспотыкался даже. И, наверно, покраснел. Идиот! Думал, что я один со своими несчастьями, а здесь так же!.. Хотя нет, не так же. Все-таки они счастливые. Все вместе и как родные…
Я пробормотал:
– Значит у вас семейный детский дом?
Она опять глянула быстро и неулыбчиво.
– Просто… наш дом.
"Счастливые", – опять подумал я. Но без капельки зависти. Хорошо, что счастливые…
На обратном пути, когда мы катили тележку с капустными вилками и картошкой, встретили тех самых Грету и Лыша. Каждый из них тащил на спине обшарпанный гнутый стул.
– Света, Грин, салют!.. Лыш, это Грин.
– Я догадался, – буркнул он. Потом все же сказал хрипловато: – Здравствуй… – и стал смотреть в сторону.
Нелюдимый такой, стриженный ежиком, худой и нескладный.
– Он меня замучил, – пожаловалась Грета. – Не только я, а весь наш отряд ищут для него мебельный утиль…
– А я для вас шары… – проворчал Лыш.
Грета была в той же, что вчера, форме, только без чужих ремней на плечах. Я поколебался и спросил:
– А где арестанты?
– Сидят, – с удовольствием сообщила Грета.
– Бедняги, – сказала Света. – Ты, Генриетта, какая-то… совсем несгибаемая.
– Я сгибаемая. Только им – полезно. И все равно сегодня суббота. По выходным к памятнику не ходят, это же не аттракцион…