— Так вот, как уже было сказано, обращайтесь к нему просто «ваше сиятельство», и он будет доволен. Уж Король-то воров наверняка сумеет найти с ним общий язык, в конце концов, ваш предводитель тоже любит окружать себя покровом таинственности. Впрочем, при его ремесле оно и нелишне. Верно?
Риччио снова кивнул. Он уже совсем извелся, дожидаясь, когда же толстяк снова перейдет к делу и на словах сообщит ему то, что он должен передать остальным. От нетерпения он уже переминался с ноги на ногу.
— А когда? Когда мы должны с ним встретиться в соборе? — спросил он, увидев, как Барбаросса снова подошел к зеркалу, принимаясь колдовать теперь над своими бровями.
— Завтра пополудни. В три. Граф будет ждать вас в первой исповедальне по левую руку. Только, чур, не опаздывать! Этот человек не просто точен, он сама пунктуальность.
— Заметано, — буркнул Риччио. — Три часа, исповедальня, не опаздывать. — И собрался уходить.
— Минуточку, минуточку, не торопись, голова ты ежовая! — Барбаросса нетерпеливым жестом снова подозвал Риччио к себе. — Передай Королю воров, что господин граф желает встретиться с ним лично. В сопровождающие он может взять себе кого угодно — хоть обезьян, хоть слонов или вот вас, мелюзгу. Но сам он должен явиться непременно. Прежде чем ввести его в курс дела, граф желает сперва на него взглянуть. В конце концов, — тут лицо его приобрело обиженное выражение, — он даже меня ни в какие подробности не стал посвящать.
Последнее соображение Риччио как раз нисколько не удивило, однако, когда он услышал, что граф желает лицезреть Короля воров, сердечко его тревожно забилось.
— Это… Это… — начал мямлить он. — Сцип… Королю воров это совсем не понравится.
— Что ж, — Барбаросса равнодушно пожал жирными плечами, — тогда он не получит заказа. Желаю здравствовать, малыш.
— И вам того же, — пробормотал Риччио, высовывая отвернувшемуся Барбароссе язык, и с неспокойным сердцем поплелся восвояси.
Виктор сидел на площади Святого Марка в окружении сотен столиков, тысяч стульев и пил уже третью чашечку кофе-эспрессо. Без молока, зато с тремя кусочками сахара. В такой крохотной чашке трудно размешивать. А уж стоит здесь кофе столько, что об этом лучше вообще не думать. Вот уже больше часа он сидит на холодном, жестком стуле и разглядывает лица в нескончаемом людском потоке, что движется мимо столика. Разумеется, сегодня на Викторе нет бороды, в которой он был, когда на него налетел Проспер. От накладной бороды он на сей раз вообще отказался, зато нацепил на нос массивные очки с вправленными в них самыми обычными стеклами, — эти очки придавали ему вид человека малость ограниченного, но совершенно безобидного. Сейчас он с удовольствием осматривался по сторонам. Отменно, хвалил он себя, маскарад что надо: Виктор турист. Большой зонтик, на пузе огромная фотокамера болтается. Это один из любимых его маскарадных нарядов. В обличье туриста он может сколько угодно фотографировать, не навлекая на себя ни малейших подозрений. Может спокойно влиться в одну из многочисленных экскурсионных групп, что толпами валят с прибывающих кораблей, и пять часов кряду шататься по городу, фотографируя все, что смахивает на старину или хоть чуть-чуть поблескивает позолотой.