– Да, я предполагал, что у тебя возникнут неприятности. И вот что я придумал: если снова увидишь того парня, подойди к нему и скажи, что ты собираешься провести этот уикэнд вместе со мной за городом!
– Что? Повтори!
– Ты все прекрасно поняла, малышка! Помнишь, я говорил, что хочу поработать в фирме моих армейских приятелей? Так вот, один из них, Ник Леннокс, прочитал в газете заметку о нас и…
– Кто ее только не читал! – обреченно вздохнула Джинни.
– Мне ты можешь об этом не напоминать! – упрекнул ее Сол. – У нас все заборы в гарнизоне были оклеены этими проклятыми газетами. Ты не представляешь, что значит постоянно ощущать на себе насмешливые взгляды шестисот солдат и слышать за спиной их смешки и ехидные намеки! – тяжело вздохнул он.
Джинни злорадно захихикала, успокоенная тем, что не одной ей приходится страдать. Сол улыбнулся и решил, что пора брать быка за рога: объект расслабился.
– Так или иначе, Ник пригласил нас с тобой к себе на пару дней… – сообщил ей он словно бы между прочим.
– Что это ему вдруг взбрело в голову? – насупилась Джинни.
– А что тебя не устраивает? Он подумал, что ты – моя девушка, и захотел с тобой познакомиться. Я буду обсуждать с друзьями деловые проблемы, а тебе составит компанию хозяйка. Ты ведь играешь в теннис? – развивал Сол наметившийся успех.
– Да, в свободное время!
– И жена Ника тоже. Вот и поиграете в свое удовольствие. – Он умышленно не стал называть девичью фамилию жены Ника, чтобы не отпугнуть Джинни. Чемпионку Уимблдона Мелиссу Фаррелл знала вся Англия. – Правда, после родов она долго не брала в руки ракетку, – добавил Сол, – но ты ведь сделаешь ей снисхождение? Дашь фору?
– Пожалуй, я согласна! – сказала Джинни, взвесив все «за» и «против». Стояла жара, в Лондоне было душно и пыльно, поэтому отдых на загородной вилле представлялся весьма привлекательным. Если бы там еще и не было Сола Ланкастера… – Ладно, договорились! Но лишь при условии, что ты не будешь отпускать двусмысленных замечаний в адрес моей мамы.
– Это я тебе обещаю! – обрадовался Сол. – Я заеду за тобой часов в восемь в пятницу! – И положил трубку, прежде чем она успела бы передумать.
Джинни поделилась этой новостью с Барни и Джой, но матери не решилась рассказать о предложении Сола. Энн перебралась к себе в Сент-Джойнз-Вуд, однако пребывала в скверном настроении, сетуя на боль в ребрах.
Не упомянула Джинни о предстоящей встрече с Солом и в пятницу, когда днем заскочила ненадолго к Энн, накупив для нее по пути всякой всячины, чтобы мать ни в чем не нуждалась до понедельника. Наученная горьким опытом свидания в ночном клубе, закончившегося фотоснимками в газетах и бурным возмущением Энн, Джинни зареклась впредь произносить его имя. К тому же она сама пока не понимала, почему согласилась снова встретиться с Солом, и не надеялась услышать толкового объяснения этому от других.