– Самое обыкновенное написание адреса, – ответил он, немного обиженно, – уверен, что имя сестры прекрасно известно в Дартмуте, потому что мы обычно посылаем туда слугу три раза в неделю забирать почту. А туда ее доставляет местный посыльный из Плимута. Но все равно я на всякий случай пишу все полностью.
– Прости меня, – произнесла Николь, осознав, как, должно быть, надменно прозвучала ее реплика, – я вовсе не хотела тебя обидеть.
Но Джоселин не успокоился:
– Ты, по всей видимости, не часто пользовалась почтовыми услугами его величества, иначе тебе было бы известно, как они удобны. Не думаю, правда, что эта система останется такой же надежной, если страна начнет воевать. А теперь мне надо ехать, я хочу застать посыльного, – он нагнулся с седла и поцеловал ее в щеку. – Я вернусь быстро, так что пообедаем вместе.
– Прекрасно, – ответила Николь.
Она махала ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Казалось, что вместе с его исчезновением даже краски прекрасного утра померкли, и Николь вдруг представила, какой невообразимо пустой и скучной будет ее жизнь, когда он вернется в Ноттингем. Для нее потянется вереница бесконечно долгих дней ожидания и даже пришедшая после разговора с Джоселином мысль о том, что она может попросить Карадока украсть для нее, кроме дочки, еще и служанку Эммет, не обрадовала ее. «В общем, – думала Николь, – жизнь в семнадцатом столетии становится все более ужасной, и мне надо приложить все усилия, чтобы поскорей вернуться домой, пока меня что-нибудь не остановило».
Вдруг она вспомнила про смутные голоса и похолодела. «Неужели я действительно слышала, как кто-то звал меня по имени, или это была только иллюзия?» – подумала она. Что бы это ни было, она была напугана, но решила преодолеть страх, надеясь, что это единственный способ вернуться назад. Она остановилась возле большого дуба и легла на землю, потом закрыла глаза и попыталась войти в транс.
Когда она училась в театральной школе, их часто заставляли расслабляться до полного отключения, и вот сейчас она сначала изо всех сил напрягла мускулы, а потом дала им резко расслабиться, глубоко вдыхая при этом через нос, а выдыхая через рот. В то же время она постаралась избавиться от всех мыслей и сосредоточилась на «черном», как их учили в театральной школе.
Прошло какое-то время, и ей показалось, что она слышит далекую музыку, она даже узнала ее, это был «Петрушка» Стравинского, которого она очень любила. Она слегка повернула голову, вслушиваясь, и тут же услышала голоса.
– Она реагирует. Я заметил, как она шевельнулась.