Для Николь это была еще одна великолепная возможность посмотреть на людей, которые творили историю. Она не отрывала глаз от квадратного двора, в который один за другим – кто пешком, кто верхом – прибывали люди, не обращая внимания на то, что ее партнерша вовсю обыгрывала ее в пикет.
Первым прибыл Эдвард Гайд, блестящий адвокат, член Парламента, решивший в трудный момент встать на сторону своего короля. Всем известно, что в один прекрасный день сын Карла Джеймс женится на безобразной дочери Гайда Анне только потому, что та от него забеременеет, и что Гайд Парк будет назван так в честь этой семьи. Поэтому сейчас Николь смотрела на него во все глаза. У него были хорошие, ухоженные волосы, и больше об этом человеке нельзя было сказать ничего лестного, так как он был маленький, толстый, кривоногий. Николь понадеялась, что, к счастью для герцога Йоркского, который сейчас был очень симпатичным светловолосым маленьким мальчиком, описание Анны Гайд как толстой и пучеглазой особы будет в свое время просто преувеличено. Заметив ее интерес, Генри Джермин сказал:
– Этот юноша – ужасный нахал. Вы знаете, он долгое время утверждал, что королева имеет слишком большое влияние на короля, пока сам для себя не решил, с какой стороны ему самому лучше намазывать масло на хлеб.
– Правда? – произнесла в ответ Николь, решив, что ей лучше удержаться от комментариев.
– А вот еще один тип, которого я просто терпеть не могу, – продолжал Джермин.
– Кто это?
– Генерал Уильям Легг, ирландец, они с принцем Рупертом – закадычные друзья. Он был пленником парламентариев, но в прошлом году ему удалось бежать. Это он открыл оружейный завод в Вулверкоте.
По всему сказанному новоиспеченным графом Сент-Олбансом было прекрасно видно, на чьей он стороне. Все, кто был согласен с принцем Рупертом, были для него врагами общества, а остальные автоматически превращались в хороших людей. Так, например, барон Байрон, отличившийся в битве при Ньюбери, явно не числился у него в любимчиках.
– Кто захочет быть другом человека, у которого такие ужасные усы? – сказал Генри, указывая на появившегося во дворе бравого человека в солдатской форме.
С другой стороны, Генри, барон Перси, ужасно надменный тип, которого Николь видела на дне рождения принца, был вполне надежен и приятен, только потому, что его одобряла королева, а с принцем Рупертом они были злейшими врагами. Посматривая иногда на подругу, чтобы увидеть ее реакцию, Николь заметила, что нежное, как розовый бутон, личико меняет свой цвет с такой скоростью, что даже для Генри, удосужься он хоть раз взглянуть на сестру, стало бы очевидно, что она по уши влюблена в человека, которого он так ругает.