Следующим появился лорд генерал-лейтенант, семидесятилетний граф Форт.
– А что вы думаете о нем? – с любопытством спросила Николь.
Молодое, но уже довольно испорченное лицо Генри осталось равнодушным.
– А, этот старый мямля! Он слишком стар, чтобы с ним считаться. Говорят, он прикидывается еще более глухим, чем есть на самом деле, чтобы со спокойной совестью «не слышать» того, что говорит Руперт.
– Не так уж глупо с его стороны.
– Да, думаю, вы правы, – неохотно согласился граф.
Почти сразу за Фортом прибыл красивый светловолосый юноша, который тоже был на вечере у принца Карла.
– А это герцог Ричмонд, да? Где он остановился? – спросила Николь.
Джермин склонил голову набок:
– Джеймс Стюарт? Да, конечно, он двоюродный брат короля и очень близок с его величеством. Он всегда появляется в роли усмирителя, когда этот несносный принц Руперт начинает хорохориться.
– А вам он нравится?
– Он не может не нравиться. Но если за этим Стюартом и водится грешок, то это то, что он дружит со всеми и ни с кем.
В первый раз за все время подала голос Джекобина:
– Но это же ужасно глупо, Генри. Герцог – замечательный человек, и у него честная и открытая душа. Он правильно сделал, что отказался участвовать во всех этих глупых вечеринках, которые устраивают королева и король. И все мы поступили бы намного благоразумнее, если бы последовали его примеру.
Брат удивленно уставился на нее:
– Что ты об этом можешь знать?
– Достаточно, – сердито ответила она, – не забывай, что я пробыла в Оксфорде гораздо дольше тебя и прекрасно вижу все те изменения, которые произошли после приезда королевы.
– Да как ты можешь так говорить?
– Могу, потому что это правда.
– Пожалуйста, – резко оборвала их Николь, – прекратите. В других семьях ссорятся из-за политических убеждений, но вы-то оба на одной стороне.
Они выглядели смущенными, как двое поссорившихся детей.
– Извини, – пробормотал Генри.
– Ты тоже меня извини, – неохотно ответила Джекобина.
– А вот сейчас я увидела человека, которого действительно ненавижу, – произнесла Николь, стараясь отвлечь их внимание, – я просто не представляю, как это чудовище могли назначить губернатором Оксфорда.
– Но королева о нем хорошего мнения, – тут же парировал Генри.
– Тогда она, без всякого сомнения, очень заблуждается, – ответила Николь, надеясь, что это замечание не прозвучит слишком нетактично по отношению к королевской особе, потому что она была уверена, что сэр Артур Астон – настоящий садист, достойный быть разве что начальником нацистского концентрационного лагеря.
Недавняя эпидемия тифа, называемая суеверными гражданами «военной лихорадкой», унесла жизнь прежнего губернатора сэра Уильяма Пеннимана, и на его место Генриетта-Мария назначила сэра Артура. Он был таким ярым и жестоким католиком, что многие католики даже отказывались считать его своим единоверцем. Из-за его жестокости его ненавидели все. Однажды он приказал, чтобы солдату, которого он за что-то невзлюбил, отрезали кисть. Теперь весь свой садизм и жестокость он вымещал на жителях Оксфорда. Даже сейчас, когда знатные полководцы и придворные собирались на совет, на главном перекрестке города была установлена виселица и еще одно приспособление для казни под названием «лошадь». Оно представляло собой две сколоченные доски, на которых несчастного, совершившего преступление, заставляли «проскакать» с привязанным к ногам мушкетом.