– Не беспокойтесь, кто-нибудь поможет вам родить.
– Но мне бы очень хотелось, чтобы это была Эммет, – жалобно сказала Николь и повторила то же самое Джоселину, когда он с наступлением темноты пришел к ней. Вид у него был угрюмый.
– Я не могу так рисковать твоей жизнью и жизнью ребенка. Лучше я отправлю тебя в Маркет-Хорборо. Там тебе будет обеспечен уход, – сказал он.
– Но я же могу разминуться с Эммет.
– Это необходимый риск, на который мы должны пойти.
В эту ночь она уговорила его остаться с ней, все ее тело ныло, она никак не могла найти удобного положения и желала только одного – чтобы земля разверзлась и поглотила ее, ей было почти так же тоскливо, как перед сражением при Марстон-Муре. Руперт просидел до рассвета со всеми королевскими военачальниками, среди которых был и король. Как и они, Николь встретила рассвет, так и не сомкнув глаз, нещадно болела спина, а тело было так велико и неуклюже, что она никак не могла улечься на узкой походной кровати. Она завидовала Джоселину, который беспробудно спал, одетый, на соседней кровати. Проснувшись, он посмотрел на нее:
– Я должен отправить тебя отсюда, дорогая.
Николь поджала губы:
– Я не перенесу никакой поездки. Эта чертова повозка уже снится мне в ночных кошмарах. Разреши мне остаться здесь и дождаться Эммет.
– А если ее не будет?
– Тогда кто-нибудь из женщин сделает все необходимое.
Он нежно обнял ее:
– У тебя начинаются роды, дорогая?
– Думаю, что пока нет. Правда, у меня чертовски болит спина, но больше нет никаких признаков.
– Давай я отведу тебя в одну из повозок с багажом, там будет безопаснее, и попрошу кого-нибудь посидеть с тобой.
В слабом свете утра Николь прошла вдоль королевской армии, которая была уже почти готова к выступлению, к багажным повозкам, которые находились в миле от самого войска, в них везли оружие и обмундирование. Интендант, увидев Джоселина, снял шляпу и вежливо поклонился, потом посмотрел на Николь.
– Миледи пора рожать? – спросил он озабоченно, явно не желая, чтобы у него еще прибавилось забот.
– Не сейчас, – напряженно ответил Джоселин. – Но я бы хотел устроить ее поудобней в одной из повозок и оставить поблизости одну из женщин.
– Хорошо, милорд, – ответил солдат, жадно наблюдая, как Джоселин достает монету.
Когда монета оказалась у него в руках, он в тот же миг сделался намного приветливей.
– Если миледи соизволит минутку подождать, я постелю ей чистую постель.
Он скрылся в фургоне, и в этот самый момент Николь вдруг вспомнила подробности этого сражения, сражения при Нэзби. Она повернулась к Джоселину с полными слез глазами и тихо сказала: