– Господи, – говорил он полным трагизма голосом, – что же я натворил?! Что же я с тобой сделал!?
Женщина не реагировала, и тогда Луис начал читать текст одной из сцен из «Испытания», то место, где происходит диалог между Джоном Проктором и Абигайль Вильямс. Каждую фразу он заканчивал словами: «Ты слышишь меня? О, прошу тебя, слушай и внемли!» Но тело оставалось неподвижным, и единственным другим звуком в комнате был шум вентилятора.
Николь во сне произнесла имя Луиса и поняла, что он замолчал и начал подходить к телу со странным выражением лица. Но в следующую секунду черты его лица снова помрачнели, и, остановившись, он достал платок и смахнул слезы.
– Я приду на следующей неделе, – тихо произнес он. – Я буду стараться. О, дорогая, я никак не могу поверить, что такое случилось. Никак не могу!
Видение начало таять, и Николь показалось, что она стала падать в длинный черный тоннель, и во сне она закричала. Ее разбудил какой-то монотонный звук, она подскочила и села на постели, вспомнив, что она находится в маленькой старинной гостинице, примостившейся среди мрачных скал, и что кто-то стучит в дверь ее комнаты. Зная, кто это может быть, она испугалась, но мозг уже отреагировал на этот стук и она произнесла: «Кто там?». Ответа не последовало, но, к ее ужасу, дверь начала медленно открываться.
Он стоял в дверях, одетый только в белую ночную рубашку и из-за своей худобы похожий на вставшего из гроба покойника.
– Что вам угодно? – яростно прошептала Николь. – Если вы не в курсе, то сейчас глубокая ночь.
– Я услышал, что ты плачешь, моя дорогая, и подумал, может быть, ты заболела.
– Со мной все в порядке, – ответила она слегка напряженным голосом, – возвращайтесь, пожалуйста, к себе.
– Но мне показалось, что ты не совсем здорова, – настаивал он.
– Вам это только показалось, сэр.
Сэр Дензил все еще колебался, но Николь спасло то, что на нижнем этаже хлопнула дверь и по лестнице зазвучали шаги поднимающегося человека.
– Кто-то идет, – громко произнесла она, – спокойной ночи, отец, – с этими словами она снова легла в постель и закрыла глаза.
Это было рискованно, она прекрасно понимала, что ему ничего не стоит зайти в комнату и закрыть за собой дверь, чтобы его не увидели. Но после секундного колебания сэр Дензил, по-видимому, решив, что ему еще рано открывать свои чувства, тихо выскользнул за дверь. Николь с облегчением вздохнула.
* * *
На следующее утро Николь проснулась с головной болью от тяжелого сна и от сознания того, что ей чудом удалось избежать притязаний Локсли. С первой же минуты у нее появилось предчувствие, что в последующие двадцать четыре часа должно произойти что-то важное. Когда же она отправилась со следующей за ней по пятам служанкой на рынок, где продавали кружева (этим ремеслом Ноттингем был славен еще в четырнадцатом веке), ей казалось, что все вокруг испытывают то же, что и она.