Ключ от автозака на крепкой цепочке был прицеплен к поясу конвоира. Справедливое решение — за потерю могут спросить строго. Взяв ключи свободной рукой, Петро поиграл ими несколько секунд, после чего спросил у Чертанова:
— А зачем тебе водяра-то?
Внутри у Чертанова взорвалось. Михаил почувствовал, как к лицу приливает кровь, с головой выдавая его напряжение. Важно по-прежнему оставаться ровным, иначе все пропало!
Призвав на помощь остатки самообладания, Михаил заговорил ровным, слегка усталым тоном:
— Подразнить, что ли, решил, служивый? Считай, что у тебя получилось! Ну а теперь давай пузырь, трубы горят! Неизвестно, когда еще бухнуть придется.
Петро подкинул на спину сползший «АКМ» и с минуту, не говоря ни слова, рассматривал Чертанова, прильнувшего к решетке. Михаил чувствовал, как нервы натянулись до предела.
Михаил прекрасно понимал, что такие типы, как сержант Петро, обладают повышенной наблюдательностью. Важно в минуту наивысшего напряжения вести себя как можно естественнее и попытаться выдержать подозрительный взгляд.
Чертанов, стараясь усыпить в сержанте проснувшуюся подозрительность, широко улыбнулся.
— Мы так и будем друг на друга пялиться?
С такими типами, как вертухай Петро, Чертанову приходилось сталкиваться. Формула их существования весьма проста, Михаил даже составил их психологический портрет. Во-первых, они трусоваты, а во-вторых, очень мнительны. Мнительность — наиболее уязвимое их место. По-другому это их жизненная сущность. Трусость — главная векторная величина, превалирующая над всеми остальными составляющими. Они стараются всячески скрывать эту свою черту, а потому подчас действуют вопреки обычной логике. Именно это обстоятельство и следовало использовать сейчас.
Михаил почувствовал, что конвоир заколебался. Следовало сделать еще небольшое усилие, чтобы склонить чашу весов в свою сторону.
— Или, может, ты боишься? — с некоторой иронией спросил Чертанов. — Хм, у тебя же автомат!
Всему свету такие типы, как Петро, стремятся доказать, что опасаются только дьявола. Преодолевая свою трусоватую сущность, они теряют значительную часть жизненной энергии. Сильный и неожиданный отпор их делает беспомощными, как паралитиков.
Секундное колебание, и цирик, с напускной неторопливостью, загремел ключами:
— Только быстро! Даю вам десять минут, чтобы выжрали флакон, и едем дальше!
Петро повернул ключ. Один оборот, затем второй. Дверь открылась, и в проеме показалось простоватое краснощекое лицо, совершенно не озабоченное какими бы то ни было мыслями. А вот и рука с водкой! Чертанов мгновенно вцепился в запястье, а другой рукой, ухватив сержанта за загривок, с силой ударил его головой о дверь.