Взгляд Фатеева бегло скользнул по комнате, ни на чем особо не задерживаясь. Он отметил, что и тут все расставлено и разложено в соответствии с правилами фэн-шуй. У мебели в гостиной даже не было острых углов, дабы поток «ци» беспрепятственно устремлялся от одного окна к другому. Острых углов не было и в самой комнате. Мягкие и скругленные очертания располагали, манили. «Присядь, отдохни, отринь размышления о бренном и насущном. Подумай о вечном». Насущным, однако, сейчас был душ, зубная щетка и кусок мыла. Душ контрастный. Мыло душистое, а полотенце, по возможности, вафельное. И стоило для начала разыскать ванную. А после уже завтраки и размышления о бренном и вечном.
Но вдруг, как за ржавый гвоздь, взгляд зацепился за нечто, стоящее на низеньком плетенном из лозы столике. Камера… На столе стояла цифровая видеокамера, близняшка Ольгиной, или та самая.
Алексей неуверенно подошел к столику, присел перед ним на колени, молча уставился на камеру, как на ядовитого гада, пытаясь загипнотизировать взглядом. Маленький цифровой «Панасоник» был нем и безжизнен. Осторожно протянув руку, Фатеев взял камеру, бережно, как хрупкую драгоценность. Откинул панель видоискателя и замер в раздумье. Его ли это аппарат? Конечно его, сомнений нет. Вот, в правом углу дисплея глубокая царапина - это когда он первый раз взял с собой Ольгу и оставил ее снимать события. Она испугалась и уронила камеру. Вот откуда царапина. Что он увидит, включив камеру? Он догадывался: на восьми гигабайтах памяти были запечатлены события вчерашнего дня. Не весь день, конечно же, только то, что происходило у дома. То, чего Алексей не знал. И, кажется, знать не хотел… Но включить и увидеть своими глазами то, что там происхоило, было просто необходимо. Ведь надо было решить две проблемы: первая - что дальше делать с домом и метущимися душами, там поселившимися, и второе - есть ли связь между домом и теми событиями, которые стали происходить вокруг Алексея с той самой минуты, как он приблизился к этой обители зла в сопровождении Ольги. Для начала надо было сделать так мало… включить воспроизведение.
Палец неуверенно коснулся кнопки с маленьким зеленым треугольничком. Услужливый японский механизм предложил выбрать, какой файл будет воспроизведен. Их почему-то оказалось два. Алексей решил начать с первого. Зачем перескакивать? Хотя и странно, почему файлов два. Может, Ольга выключила, а потом снова включила камеру? «Разберемся по ходу», - решил Алексей.
Ультраяркие цвета на дисплее резанули глаз. Все было каким-то ненастоящим, нереальным: ядовито-желтые листья, ярко-синее, с каким-то фиолетовым отливом небо и силуэт дома, смотревшийся на экране пятном чернил настолько глубокого черного цвета, что, казалось, сам свет, не отражаясь, тонул в нем без следа. Бесстрастная оптика и на этот раз осталась безответна к буйству сил, которые стремились взять верх друг над другом, поэтому Алексей увидел только, как его пригнуло к земле, как налетевший непонятно откуда ветер сорвал одежду, услышал голос Ольги, бормотавшей слова моливы, кажется, «Отче наш». Затем щелчки выстрелов, приглушенные маленьким динамиком рекордера, мир закружился в окошке видоискателя: камера упала на землю. Все закончилось. Изображение погасло. - Так, теперь второй посмотрим… - пробубнил под нос Алексей и включил воспроизведение второго файла.