– Может, – холодно сообщил Алекс, снова возникая в дверном проёме. – Ким, зачем ты нас пригласил?
Тесная комната казалась ещё теснее оттого, что все хотели куда-то идти и что-то менять. Включили телевизор. Там шёл какой-то фильм, и ещё фильм, и спортивная программа, и мультик, и реклама – всё как обычно.
– Я пойду погулять, – сказал Шурка, глядя в окно. – Там пацаны с мотоциклом! С настоящим!
– Ну и что? – хмыкнула Александра.
– Они мне… – Шурка был уже в прихожей, – они мне дадут покататься, потому что у них уже тоже Пандем.
– Что?!
– Кто тебе разрешал… – Алекс повысил было голос, но как-то сразу осёкся. Поморщился. Пожал плечами:
– Ну, иди…
Зазвонил телефон. Ближе всех к нему оказалась Лерка.
– Алло? Да это я… Погоди, откуда ты узнала, что я здесь? Это квартира брата…
Молчание.
– Да, – сказала Лерка еле слышно. – Да, и у нас тоже… Да, конечно. Ну, пока.
Арина тихо рассмеялась.
– Тебе не страшно? – спросила бледная Даша.
Арина улыбалась, и непонятно было, к чему она прислушивается – к голосу внутри головы или к движению внутри живота.
Александра смотрела в окно. Ким не мог понять, что означает странное выражение на её лице.
– Катается? – спросила мама.
– Гоняет, – сказала Александра. – Тем пацанам лет по двенадцать… И они его сразу усадили, – она отвернулась от окна. – Эй, Пандем… Он хоть не свалится?
Беззвучное мельтешение кадров на экране невыключенного телевизора сменилось яркой вспышкой – все вздрогнули и повернули головы; там, где только что рекламировали жвачку, было теперь лицо молодого человека лет двадцати.
– Не свалится, – сказал человек на экране. – Не волнуйся.
Молчание длилось с минуту – так показалось Киму. Все смотрели на экран. Друг на друга – и снова на экран.
– Всё хуже, чем я думал, – пробормотал Алекс.
Пандем на экране улыбнулся и развёл руками.
* * *
– …Мы дожили до этого дня – ты, я… мы все…
На кухонном столе башнями громоздились немытые тарелки. Горела свеча, и вокруг неё носились три ночные бабочки – будто танцуя, безопасно, не касаясь крылышками пламени. Арина сидела на табурете, Ким стоял рядом на коленях, гладил плечи, расстёгивал блузку, сам не понимая, что делает. По Арининому лицу размазывались большие прозрачные слёзы; она отвечала на Кимов поцелуй так раскованно и беззаботно, что он едва узнавал её. Вся гора страхов, волнений, переживаний, все дурные сны, депрессии и неврозы только теперь свалились с её плеч, и Ким только теперь полностью осознал, насколько тяжёлой была эта ноша.
– …Спокойна. Я знаю, что у нас будет мальчик… Виталик… Он будет здоров, будет жить долго, и жизнь его будет… Господи, да о чём они думают! Чего они боятся! Рано или поздно это должно было… Кимка, спасибо тебе. Ты нас всех вывел… Помог… Кимка, ты особенный, ты один на миллион… Я так тебя люблю. Ничто никогда нам не помешает. Ни война… Послушай, мы теперь свободны! От болезней, от страхов, от нищеты…