– Но подумайте, сестры! – взмолилась хранительница. – Что будет, когда проснется Великий и вместо цветущего мира увидит вокруг мертвую пустыню?! Как мы объясним свое невмешательство, кого он станет учить и вести к свету? Кто станет служить и поклоняться Великому?
– Когда Сошедший с Небес проснется, он увидит нас! – отрезала Аравия. – Мы, а потом наши дочери станут теми, кто отдаст ему свою силу, кто склонится перед его величием и мудростью, кто пойдет по указанному Великим пути. Не забывай, сестра: однажды Нефелим уже создал на Земле людей. Даже если смертные сгинут все, до последнего человека, он легко создаст их снова. Если, конечно, пожелает. Быть может, он предпочтет создать более толковых и менее агрессивных слуг. Нынешние смертные явно недостойны своего создателя. Прости, номария, – повернулась женщина к главе Клана, – если я сказала нечто лишнее. Но таково мое мнение. Мы никогда не мешали смертным жить. Но мы не должны мешать им и умирать, раз уж они собрались это сделать! Я против любого вмешательства в дела мира! Мы обязаны хранить покой Нефелима и не имеем права делать ничего более.
– Кто-нибудь из совета имеет другое мнение? – тихо поинтересовалась номария. Ей не ответили. Женщина поднялась, подошла к Вилии, положила руку ей на голову: – Вот видишь, сестра, наше мнение оказалось единым. Я всегда говорила, девочка моя, что тебе хорошо удается общаться со смертными. Но ты чересчур увлеклась, сестра. Наша миссия слишком важна, чтобы рисковать ею ради какого-то племени, как бы оно тебе ни нравилось. Посему я запрещаю тебе покидать пределы нашей обители. Ради твоего же блага. Не хочу, чтобы ты сотворила какую-нибудь глупость. Ступай, отдохни, девочка моя. Этот год оказался для тебя чрезмерно тяжелым.
Мотнув головой, хранительница стряхнула руку номарии, круто развернулась и вышла из святилища. Глава Клана проводила ее взглядом, задумчиво погладила себя по шее, оглянулась на членов совета.
– Иафета, у Вилии есть близкая подруга, Милана. Освободи ее от всех обязанностей, пусть присмотрит за нашей девочкой.
В своей келье хранительница упала на постель, зарывшись лицом в медвежий мех, закрыв глаза и закрыв руками уши, чтобы не слышать веселые голоса, что время от времени звучали в коридоре. Однако вскоре ее глаза ощутили свет, пробивающийся сквозь густой ворс.
– Ты решила навестить родной дом, Вилия? Я уж забыла, как ты выглядишь…
Девушка повернула голову:
– Это ты, Милана? Привет…
– Ты из Словенска? – присела рядом на постель подруга. – Ты там не видела такого рыженького, безбородого еще совсем, со шрамом небольшим на кончике носа? Мы с девчатами его у самого озера заловили, когда он ловушки на зверя ставил. Два дня баловали, пока совсем не обессилел.