Почувствовав его замысел, ближний к каравану судов охотник стал забирать левее, сверкнули на нем вспышки орудийных выстрелов, потянулся за кормой, густея, хвост дымовой завесы. Он шел на полном ходу, наперерез, пытаясь успеть проскочить между торпедным катером и транспортами, разделить их дымовой завесой.
Федосеев подосадовал: тот успевал выполнить свои маневр. Но в следующую же секунду, когда слева, под самым бортом, ухнул снаряд, Федосеев понял вдруг, что охотник надо обязательно пропустить, хоть и рискованно оставаться под его огнем, и скрыться за его же дымовой завесой.
— Огонь! — скомандовал он, когда охотник проходил прямо по курсу, кабельтовых в двух, стреляя из носового и кормового орудий.
Дробно ударили оба пулемета в ответ, огненными бусами потянулись трассы очередей к нему.
Федосеев рванул рукоятку телеграфа на полный, почти сразу почувствовав, как катер, поднимаясь, выходит на редан, неудержимо стелется над водой. И нажал нетерпеливо на ревуны:
— Торпедная атака!
Он рассчитывал проскочить дымовую завесу, скрыться за ней от наседавших с кормы других катеров и, вырвавшись на чистую воду, попытаться атаковать караван. Что будет дальше — об этом пока не думалось.
Удушливый запах дыма плотно ударил в лицо, засаднило глаза.
Казалось, не катер — самолет летит, пробивая густую облачность. Но это длилось всего несколько секунд. Распахнулся навстречу светлый простор, и Федосеев отчетливо увидел впереди два длинных трехмачтовых транспорта, сыто осевших в воде. Сторожевик бил из всех орудий прямо в лицо, снаряды рвались вдоль бортов, вздымая фонтаны воды, но, к удивлению, ни один из них не угодил в катер.
Сзади, за дымовой завесой, хлопали выстрелы, но охотников не было видно, и лишь тог, что ставил завесу, широко разворачивался теперь справа, не переставая стрелять. Нацеливая катер на первый транспорт, Федосеев подумал, что он все же счастливый человек — так удачно вышел в атаку и пока не получил ни одного попадания. Значит, рассчитал все правильно, промаха не будет, не должно быть. От предчувствия удачи кровь жарко ударила ему в голову.
— Аппараты товсь! — Федосеев не услышал своего голоса при второй команде: «Пли!», а только увидел, как из правого аппарата легко выскользнуло тяжелое темное тело торпеды, и почувствовал, как ветер чуть приподнялся облегченным бортом. «Пошла!» Он помедлил долю секунды, провожая взглядом торпеду, моля только об одном — не промахнуться бы! И круто положил лево руля. Катер повернул на обратный курс.
— Накрыли! Товарищ командир, накрыли! — закричал боцман, и голос его, почти неслышный за ревом моторов, переломился в грохоте взрыва.