— Я тоже помню… Ты так испугалась тогда. Хотя держалась молодцом. Носик побелел, веснушки проступили. Хороша была, черт побери…
— Не то, что сейчас, да? — машинально поинтересовалась она, на ощупь пробираясь по квартире. — Где же этот диван?
— А зачем он тебе? — с легкой тенью надежды поинтересовался Денис.
— Плед хочу с него снять и окно занавесить, а не то, что ты подумал…
Перебирая ногами, Алька вдруг споткнулась обо что-то в темноте, больно ударилась и, заскулив, осела на пол. Там ее и обнаружил Денис. Протянув руки вперед, он дотронулся до ее ноги, обтянутой джинсовой тканью и, не встретив никаких препятствий, двинулся дальше.
— Ты опять? — сердито спросила Алька, потирая ушибленную коленку.
— Да ладно тебе, Аль! — прошептал он, прижимая ее к себе все крепче. — Не первый год знакомы, чего ты?..
— А это повод? — так же, как и он, понижая голос до шепота, спросила она.
— Ну, может, и нет, но…
Он нашел в темноте ее губы и уточнять, что же может служить поводом к их дальнейшим действиям, не стал.
Алька чувствовала на себе его руки, его горячее дыхание на своей шее и неожиданно призналась самой себе, что ей совершенно не хочется сопротивляться. Объятия Дениса, от которых она прежде шарахалась как черт от ладана, вдруг сделались ей на удивление приятными. Более того, из недр души вместе с зарождающимся желанием нежданно-негаданно поднялось потрясающее ощущение защищенности, какого она не испытывала с тех самых пор, как покинула родительский дом. Она прерывисто вздохнула, вскинула руки Денису на плечи и еле слышно, словно их кто-то мог услышать сейчас, выдохнула ему прямо на ухо:
— Прошу тебя… не останавливайся…
Зося откровенно радовался. Впервые у него появилась машина, о которой он мечтал. Не беда, что она досталась ему не с конвейера. Но сразу видно, что в хороших руках побывала.
— Да, Аленька, дура ты баба, — бормотал он, обходя ее «Форд» со всех сторон и любовно поглаживая сверкающие бока. — Не знала, с кем дружить, кого любить! Сторонилась меня… А в результате осталась у разбитого корыта. То ли дело я!..
Зося сел за руль и, тронув машину с места, сосредоточил свое внимание на дороге.
Городок этот, в котором он родился и вырос, Зося знал как свои пять пальцев. Знал каждую выбоину на дороге, каждый опасный перекресток. Но вот чего он никак не мог предположить тогда, в далеком детстве, так это того, что будет на побегушках у кого-то.
Его родители — отец, второй секретарь горкома партии, и мать, заслуженный учитель, — прочили ему великое будущее прославленного ученого, врача, ну уж на худой конец политического руководителя. Кто же мог предугадать тогда, что со временем произойдет такая переоценка ценностей и многое, на что молились десятилетиями, вдруг потускнеет на фоне емкого и увесистого слова «рынок».