— Ты почему матери такое письмо написал, Петя? Что это значит: «…я умру, если останусь здесь», а?
Петя замер.
— Я понимаю: здесь тяжело. — Я вытащила из пакета полевой бинокль. — Так в армии всем тяжело. — Я приложила бинокль к глазам. — М-м-м… где здесь караулка? Ага. Вот она… Вон Щукин скоро и вовсе срок получит — как думаешь, сколько ему дадут? Что молчишь? Лет семь, думаешь, дадут?
— Могут, — проглотил слюну Петя.
— Вот и я говорю: могут. Черт! Где здесь пути?! Скачков, где подъездные пути?
— Левее. Вы не туда смотрите. Левее караулки.
— Ага. Нашла… А ты знаешь, что Щукин своей маме написал?
— Что?
— Он написал… Так, вагоны — на месте, машины — на стоянке… Так вот, он написал: «Я, дорогая мама, завербовался в Грецию в охрану посольства, — вдохновенно врала я. — Так что ты не беспокойся, там тепло и денег много платят»… А ему на нарах вместе с бандитами сидеть…
Скачков разрыдался.
Я еще раз внимательно осмотрела склады. Картина получалась интересная: вагоны загружали полным ходом, а вот машины стояли без движения — с самого утра. Испугался прапорщик, крепко испугался… если верить подполковнику Грише.
Скачков постепенно успокаивался. Я поставила бинокль на подоконник и повернулась к нему лицом.
— Они, — всхлипывал Скачков, — они мне сказали: или деньги, или мы тебя трахнем! А если стукнешь, вообще убьем!
— Кто?
— Хрущев и Щукин.
— Ну вот ты их и сдал. И ничего не случилось. Да и Щукин в часть уже не вернется. Кстати, Щукин часто пьет?
— А что? — насторожился боец.
— Я с ним вчера беседовала; говорит, что только после погрузки…
— Брешет, — мстительно вывел врага на чистую воду мальчишка. — Вон брат к нему приезжал, так они так налакались!
— И давно брат приезжал?
Скачков задумался.
— Ну, позавчера.
— Это когда Щукин Быкова избил?
— Да, — кивнул головой Скачков. — Он всегда, как нажрется, к Быкову пристает. А вы кто? — догадался наконец спросить воин.
— Меня зовут Юлия Сергеевна, я — юрисконсульт Тарасовского комитета солдатских матерей.
— А-а… что вы здесь делаете?
— Тебя ищу, — нагло глядя ему в глаза, заявила я. — Как и вся ваша краснознаменная дивизия. «Ищут пожарные, ищет милиция»… — громко продекламировала я. — Знаешь такой стишок?
— Не-ет…
— Где вас воспитывали?
Я не ошиблась: Щукин мне приврал. Получалось, что он, признавшись комбату, что пропивал в этот раз гранаты, побоялся рассказать о банальном «самоходе» с братишкой. Скорее всего он просто не хотел втягивать в это дело родню. Я еще раз внимательно оглядела склады и заметила шевеление. Два человека в форме тащили длинный зеленый ящик. Я осмотрела округу и заметила целый штабель таких ящиков у одного из складов.