Он, конечно же, имел в виду возможный «хвост» — последнее задание прошло не очень гладко, и Гром предпочитал перестраховаться.
— А с кем же еще, Андрей Леонидович? Того хорвата вы мне отсоветовали, сами замуж не берете, — сделав вид, что не поняла его озабоченности, съехидничала я.
— Ю-юленька, заросшие боевики — дурной тон, — с укоризной протянул Гром, оставив за кадром укол в собственный адрес.
Мы неторопливо пошли по роскошной дубовой аллее.
— Ну что, Андрей Леонидович, где вы пропадали?! — поинтересовалась я.
— На даче, Юленька, на даче, — одними губами улыбнулся Гром.
— Опять? — вздохнула я. «На даче» языком Грома означало дачу показаний где-нибудь в генпрокуратуре. А из этого всегда следовало одно и то же: что-то где-то пошло не так.
«Не так» все пошло задолго до Югославии. Дурная манера начальства не держать слова, да и просто не исполнять своих прямых обязанностей стала традицией. Иногда и вовсе казалось, что все результаты наших трудов кто-то нагло и методично спускает в сортир.
— Когда работать начнем? — поинтересовалась я.
— А что, из Комитета солдатских матерей тебя выгнали?
— Я о настоящей работе, вы стрелки-то не переводите…
— Сегодня, Юленька, сегодня. Если ты, конечно, готова.
Душа моя ухнула вниз и снова взлетела — высоко-высоко!
— Чем хоть заниматься будем?
— Ты, Юленька, в порядке исполнения своих трудовых обязанностей поедешь проверять жалобы. Дня на три.
— Чьи?
— Матерей, Юленька, матерей — тех самых, на которых работаешь… Я ведь не ошибся: плановая проверка Воскресенского гарнизона назначена на июль?
— Верно, — поразилась я феноменальной памяти Грома; план проверок он видел мельком месяцев шесть назад. — То-то председательша обрадуется, если я соглашусь сама ехать: ей на конференцию надо, в Москву!
— Вот и отлично. Проверишь, конечно, своих солдатиков… а заодно посмотришь, как там с сохранностью оружия…
— Одним глазком? — издевательски подначила я. — Что я сделаю за три дня?
— Не кипятись. Я тоже подъеду.
На следующий день я получила «добро» председателя Комитета солдатских матерей Светланы Алексеевны, подписала бумаги и даже получила суточные.
Проверка совпала с проводимой губернатором кампанией «Народ для армии, армия для народа». В последние недели под стариком закачалось кресло, и он решил опередить развитие событий и взять инициативу в свои руки. Поэтому в Воскресенский гарнизон направлялась целая делегация: отдел по общественным связям, военкоматовцы, кто-то из облфинотдела и целая банда журналистов «губернаторского» телеканала.
Народу набралось на два микроавтобуса и то ли пять, то ли шесть легковушек, но за мной, ввиду особого положения комитета, заехали отдельно. Замвоенкома майор Орлов прибыл на служебной «Волге» вместе с расфуфыренной дамой и сухим, ядовитым на вид клерком.