— Стой, гад! — прошипела я, но все было бесполезно: массивный мужик тащил меня за собой, как медведь собачонку. И лишь в середине огорода я подсекла его и уронила в пыль. — Сволочь! — чуть не заплакала я и, остервенев от такой несправедливости, быстро стащила с него удавку и стянула ею щиколотки. Затем перевернула его лицом вниз и стремительно забегала по огороду: откуда-то издалека память подсказывала — здесь во дворе можно найти решение проблемы.
«Вот оно!» — поняла я, когда увидела набитую мусором старую, ржавую садовую тележку — это было то, что надо.
Я схватила ее за ручки, вывалила мусор и потащила тележку за собой. Но пленника на том месте, где я его оставила, не было! Я огляделась: моя «добыча», извиваясь, пыталась скрыться в зарослях шиповника.
«Врешь, не уйдешь!» — прошипела я и вцепилась в покрытые густым рыжим волосом ноги. Я напоминала себе молодого воробушка, тянущего из плотной земли толстого, наглого и ужасно сильного червяка. Я подкатила поближе тележку, положила ее набок, запихнула огромное голое тело внутрь и поставила тележку на колеса. Теперь все было отлично: волосатые ноги торчали из тележки, как пестик из ступки, и сам он выбраться отсюда уже не смог бы никогда!
— Ну что, красавец, вперед! — скомандовала я и толкнула тележку.
Заржавевшие от возраста и дождей колесики вращались плохо, тележка норовила перевернуться на каждой кочке, но я упрямо продвигалась вперед — подальше от этого дома и все ближе к родному Тарасову. Мне оставались каких-нибудь полторы тысячи километров.
— Тоже мне, мужик в доме! — ругалась я. — Колесики не мог смазать!
Пленник отчаянно вращал глазами, но поделать ничего не мог — приходилось слушать.
Я дотолкала тачку до конца кукурузного поля, миновала старые, брошенные коровники и стремительно побежала вслед за своим транспортным средством вниз по склону. Колесики совершенно разработались, и тележка летела, как на крыльях. И только у скрытого в зарослях ивы ручья я поняла, что уже ничего не контролирую: не я управляла тачкой, а она — мной.
Мы влетели в ручей на полном ходу. Тачка несколько раз перевернулась, а я, пролетев по инерции метров десять, поскользнулась и с размаху плюхнулась в воду!
— Красиво летаешь! — услышала я восхищенный голос Грома и дружные аплодисменты. — Ты его не убила?
— Не знаю, посмотрите, — ответила я, пытаясь выбраться из вязкого черного ила.
— Живой! — Гром и Ахмар вытащили почти захлебнувшегося пленника из ручья и рывком поставили на ноги. — Что, сам не шел?
— Ни в какую! — гневно отозвалась я, стягивая мокрую футболку.