Ровно в 11.00 с востока донесся отдаленный рокот. Бойцы замерли: никто не хотел сглазить наше благополучное отбытие на историческую родину. И в этот момент из уничтоженного, казалось, поселка выехал грузовик.
— Черт! — ругнулся Майк. — Этого только не хватало!
До грузовика было еще далеко, но мы видели даже отсюда: в кузове сидят люди в камуфляже.
— Майк! — обратился Хрящ. — Давай их из «мухи» долбанем!
— Не надо, — попросил Гром. — Могут проехать мимо.
— Мимо нас? — усмехнулся Майк. — Хрен они, Андрюха, проедут! Точно, блин, тормознутся. Нам здесь только пары чеченских рот не хватает… для полного счастья.
Машина приближалась к кафе. «Заметят, — сокрушенно подумала я. — Заметят и остановятся». Я всмотрелась в тех, кто ехал в кузове. Такие же бритые молодые парни, может быть, даже слишком молодые, в таком же камуфляже и с тем же оружием… на таком же «газоне». Что за странная война, где противники так похожи?! Я даже успела подумать, что у них дома в таких же, как и у меня с Громом, «стенках» лежат простые советские паспорта со стандартными фотографиями и одинаковыми черными милицейскими печатями.
«Газон» подъехал еще ближе и почти поравнялся с кафешкой, когда рокот вертолета раздался прямо над нашими головами. Чеченцы как по команде задрали головы вверх, и только один, совсем мальчишка, смотрел прямо на меня — глаза в глаза. И в этот момент машина ослепительно вспыхнула и взорвалась! Время спрессовалось в плотный «слоеный пирог» — я увидела все, каждый, казалось, неотличимый от других миг. Мальчишку кинуло вперед — на меня — и тут же повторно ударило в спину, и тогда он исчез, растворился в огне и клочьях, сам став огнем и клочьями взрыва. Мимо просвистел осколок, и я запоздало, почти автоматически пригнулась. Наступила полная тишина…
Я не знаю, сколько пролежала на горячем железе днища, когда сквозь вибрирующую тишину проник первый звук. И это снова был рокот вертолета. Я приподнялась. От «газона» уже почти ничего не осталось — только оранжевое пламя над черным обгорелым остовом. А в десяти-пятнадцати метрах вокруг то там, то здесь валялись разорванные почерневшие куски человеческой плоти. Огромная зеленая боевая машина с закрашенными бортовыми номерами совершила круг над пепелищем и опять зашла прямо на нас. Вертолет выпустил по останкам машины еще одну ракету и начал поливать из пулемета, не оставляя шансов никому. Я снова спряталась за борт.
— А ведь это нас долбят, — с одышкой проронил лежащий рядом Майк. Я глянула на старшего и не узнала его: лицо Майка было искажено невероятной болью.