Пришлось ждать вечера. Я бесцельно моталась по Москве, удивляясь тому, как сильно она изменилась. Та Москва, которую я знала, была добрее и уютнее, невзирая на свои размеры. Эта оказалась прагматична и жуликовата. Время беспощадно, шаг за шагом, отнимало у меня все, что я знала и любила.
Я честно рассказала Грому, о чем узнала от Касымова и то, что я наводила справки о Сечкине. Он молча выслушал меня и обнял за плечи.
— Держись от него подальше, Юля, — тихо сказал он. — Я тебя прекрасно понимаю, но пока он тебе не по зубам.
— Суров, — отстранилась я, — он ведь так и будет убивать чужими руками…
— Пока — да, — кивнул Гром. — Ты об этом не знаешь, но с полгода назад его чуть не взяли. Был такой следователь одного из управлений ФСБ — Фомин. Он собрал абсолютно исчерпывающий материал, отследил каждый шаг Сечкина… — Гром замолчал.
— И что?
— Дело развалено, материалы следствия исчезли. Фомин отбывает срок.
Гром тяжело вздохнул.
— Сейчас, Багира, мы будем выполнять другое задание, и, если тебе от этого станет легче, тоже связанное с Сечкиным… Так что давай соберись, и начнем.
Я пожала плечами и приготовилась слушать: задание есть задание.
То, что мне предстояло сделать, я проделывала уже не однажды: в баре по Каширскому шоссе необходимо было поставить простенький «жучок» под тем столиком, за которым будут вестись переговоры двух мужчин — фотографию одного из них Гром мне показал. Проблема была только в том, чтобы дождаться, пока они не выберут столик, ненадолго подсесть, установить устройство и отойти. В этой ситуации лучше всего подходила роль путаны, хотя, честно говоря, меня это несколько угнетало. Практика подсказывала: ради полутораминутного действа придется отшить как минимум двух-трех козлов, возжелающих непременно меня купить.
В учебке, кроме меня, проходили обучение еще четыре девчонки, и курс по вхождению в эту специфическую роль и благополучному выходу из нее нам преподавали отдельно. Парни об этом знали, и столько соленых шуточек по поводу нашей «специализации» мне приходилось слышать…
— Эй, Юлька, когда практику проходить будем? — сверкал глазами «отличник боевой и политической» Васьков.
— Девчонки, какая такса? — ржали над нашей горькой судьбой братья Звонцовы.
— Губы подберите! — жестко осадила их однажды Оксанка и добавила такое, от чего озабоченные «ухари» покрылись несмываемой краской позора до самого конца обучения…
Гром передал мне «жучок», и мы пошли в метро. Через каких-нибудь полтора часа я уже входила в кафе, а Гром вместе с принимающим устройством подбирал себе место неподалеку.