Наверное, наземные службы в Букараманге предприняли все возможное, чтобы принять нежданных гостей, но все равно посадка закончилась сравнительно удачно лишь благодаря хладнокровию пилотов да еще, вероятно, благодаря тому, что Доули хорошо молился.
Во-первых, очень чувствительным оказался первый удар, который потряс самолет, когда колеса шасси коснулись бетонной полосы. Салон наполнился криками ужаса и стонами. Если бы командир не настоял на использовании ремней, наверняка все закончилось бы гораздо плачевнее, и вряд ли двое вооруженных людей смогли бы утихомирить перепуганную толпу.
Однако «Боинг» все-таки «зацепился» за землю и теперь несся по бетонной полосе, слишком, на мой взгляд, медленно сбрасывая скорость. Что ждало впереди, мы не знали. В иллюминаторе мелькали красные, белые, синие огни — все это было похоже на дьявольскую карусель, у которой сломался выключатель.
Мой сосед стоически молчал, вцепившись в подлокотники и глядя перед собой алмазно-ледяными глазами. Наверное, он продолжал свои беседы с богом.
Потом мне показалось, что движение огней за бортом несколько замедлилось, и я несколько приободрилась и воспряла духом. Но тут же все мы ощутили еще более сильный удар — ремень безопасности так врезался в мое тело, что у меня перехватило дыхание. Раздался какой-то всеобъемлющий грохот и треск, светильники в салоне мигнули…
Наступившая тишина показалась нам поистине гробовой. Пассажиры, робко оглядываясь по сторонам, пытались шевелиться, ощупывали себя и обменивались возбужденными замечаниями. Некоторые торопливо отстегивали ремни. На какой-то миг показалось, что обоих террористов вымело из салона во время посадки — настолько они выпали из поля зрения перепуганных людей. Но те не замедлили напомнить о себе и сделали это достаточно жестко.
Словно из ничего в проходе опять возник черноусый и грозно прокричал: «Сидеть!» — сопроводив свой окрик короткой очередью из автомата, которую он с видимым удовольствием пустил над головами пассажиров.
Короткий треск выстрелов заставил всех умолкнуть. Десятки пар глаз сошлись в той точке, где маячила зловещая фигура террориста. Неприятности, можно сказать, только начинались.
В напряженной тишине было слышно, как завывают сирены за бортом самолета. В иллюминаторе мне удалось рассмотреть лишь неяркие огни какого-то приземистого павильона, расположенного в некотором отдалении от посадочной полосы или того, что ее нам заменило. Вся суета происходила по другую сторону лайнера.
Мой сосед-британец бросил задумчивый взгляд на пропоротую пулями внутреннюю обшивку салона и негромко заметил: