Я последовала за ним с некоторой опаской, но бородач, неожиданно благодушно осклабившись, произнес по-испански:
— Проходите, сеньорита! Все в порядке. — Он даже подал мне руку, видимо, приняв за соотечественницу.
Стоя у края трапа, я успела зафиксировать в памяти не слишком многое — странный вкус разряженного горного воздуха, от которого слегка закружилась голова, слепящий свет прожекторов где-то сбоку, проблески синих тревожных маячков, а совсем рядом с лайнером, в полутьме, неподвижный силуэт автобуса, возле которого суетились люди. В следующую секунду я уже соскользнула вниз, где меня поймали чьи-то сильные и грубые руки. Это не был Доули. Я опять увидела угрожающий силуэт мужчины с автоматом и поняла, что террористы передают пассажиров по конвейеру. Тотчас же последовал толчок в спину, направлявший к автобусу.
Через минуту меня впихнули внутрь, где людей было как сельдей в бочке. Другими словами, автобус напомнил мне наш родной транспорт в часы пик. На фоне заднего окна я снова увидела тени с автоматами. Кто-то грубо окликнул меня, приказав садиться. Все места уже были заняты, и я хотела возмутиться, но в этот момент кто-то потянул меня за руку.
— Садитесь на пол, Юлия! — услышала я негромкий голос Доули. — Иначе вас может постичь моя судьба. — Он сокрушенно вздохнул, а когда я кое-как пристроилась рядом с ним на жестком полу, добавил: — Вы знаете, где чаще всего убивают журналистов? Как раз здесь, в Колумбии!
Кажется, из пассажиров я была последней, кто сел в автобус. Вслед за мной погрузились только человек пять-шесть террористов. Тотчас заработал мотор автобуса, и вспыхнул свет фар, показавшийся мне ослепительным.
Со своего места я могла видеть в окно лишь выхваченные из тьмы фарами верхушки деревьев и громаду «Боинга», буквально зарывшегося носом в заросли. По-видимому, мы были на волосок от катастрофы. Но оценить этот факт в полной мере мешало скопление теснящихся вокруг меня человеческих тел, от которых исходил резких запах пота и страха, силуэты террористов с автоматами на фоне аэродромных огней и громовой голос, усиленный мегафоном, который вдруг раздался откуда-то спереди — вероятно, из кабины водителя.
— Освободить дорогу! — гремел мегафон по-испански. — Ничего не предпринимайте — иначе мы взорвем автобус! Не забывайте — Гальегос в наших руках!
Ответом этому заявлению было лишь сиротливое завывание спецмашин на летном поле.
— Кто это — Гальегос? — шепотом спросила я у Доули.
— Помощник директора департамента внутренних дел, — ответил англичанин. — Кажется, он летел вместе с нами…