— Как вы думаете, где мы теперь? — испуганным голосом спросил меня Быков.
— Думаю, где-нибудь в лесу, — ответила я. — Тут шла речь о кострах. Партизаны всегда скрываются в лесу и жгут костры.
— Вы опять шутите, — печально констатировал Валентин Сергеевич. — По-моему, вы просто не понимаете всей серьезности нашего положения!
Я не стала ни в чем его разубеждать, потому что снаружи последовал грубый приказ всем выходить.
— Держитесь рядом! — посоветовала я Валентину Сергеевичу. — Мы не должны потерять друг друга.
По-моему, ему эти мои слова очень польстили.
Пассажиры без особой охоты, но довольно покорно стали покидать самолет. Снаружи их уже ждали и отводили в сторону, выстраивая в шеренги, не особенно, впрочем, строгие. Мне удалось пристроиться рядом с Валентином Сергеевичем, который совсем упал духом — дышал тяжело, все время утирал пот и еле волочил ноги.
Пока нас выстраивали, я успела осмотреться. В свете многочисленных костров мне удалось различить, что мы находимся на обширном невысоком плато, со всех сторон окруженном темной стеной леса. Если хорошенько всмотреться, можно было угадать очертания высоких гор на горизонте, над которыми мерцали крупные звезды.
Мы с Валентином Сергеевичем стояли во втором ряду. Со всех сторон нас окружали понурые, безмолвные человеческие фигуры. Все взгляды были сосредоточены на черных силуэтах вооруженных бандитов, которые вырисовывались на фоне яркого пламени пылающего поблизости костра.
Наш самолет, не выключая моторов, принялся разворачиваться. То, что он собрался в обратную дорогу, вызывало черную зависть, и, по-видимому, не у меня одной.
Тем временем из толпы террористов выступил вперед высокий сутуловатый человек и прошелся перед строем заложников, пристально всматриваясь в наши лица. Отблески костра падали на его светлые волосы и тщательно выбритую щеку с резко очерченной линией челюсти. Рассмотреть его лицо целиком мне никак не удавалось.
— Значит, так! — сказал он внезапно пронзительным, может быть, даже страстным голосом. — Слушайте меня внимательно! Вы находитесь в наших руках в качестве заложников. Мы — это Левый Фронт. Запомните это, американские прихвостни! Я — командир отряда, и меня зовут Гринго, но не обольщайтесь этим. Я ненавижу американцев. Больше я ненавижу только тех, кто лижет им задницы. Но не думайте, что нам нужны ваши жалкие жизни или поганые кредитные карточки! Мы будем держать вас у себя до тех пор, пока антинародное правительство не выпустит на свободу наших братьев. Требования наши уже изложены, и теперь остается только ждать. Не в моих интересах и не в ваших затягивать это ожидание, поэтому мы будем постоянно напоминать режиму о нас с вами. Ежедневно мы будем убивать по одному заложнику, пока у ваших правителей не проснется совесть. Именно этим мы сейчас и займемся. Мои люди публично расстреляют того из вас, кого я выберу, и его труп захватит с собой летчик. Чтобы не делать порожнего рейса. — Тут он рассмеялся жестяным смехом и подозвал одного из своих людей. — Возьми вот этого! — распорядился он, ткнув пальцем в какого-то мужчину, стоявшего с краю.