Я подъехала к аэропорту за час, надеясь опередить господина Быкова и определить свою тактику по отношению к нему как можно раньше. Мои расчеты строились на том, что мужчины приезжают на вокзалы, в аэропорты и прочие ответственные места в последнюю минуту. Тем более следовало ожидать этого от такого малоинициативного субъекта, как Быков.
Но здесь мне был преподнесен первый урок. Едва я остановила машину на площади перед аэровокзалом, как сразу же увидела своего будущего знакомого. Он стоял на автобусной остановке — хотя автобус, привезший его, уже развернулся и катил в обратную сторону. Таким образом, господин Быков открыл для меня такую черту своего характера, как осмотрительность. Бежать сломя голову за улетающим самолетом он, во всяком случае, не собирался.
По сравнению с фотографией Валентин Сергеевич немного изменился, и не в лучшую сторону. Он еще больше полысел, но уже не был так тщательно пострижен. Его лицо заметно осунулось, под глазами появились мешки. Поношенный синий плащ был ему маловат, отчего фигура Валентина Сергеевича казалась располневшей и расплывшейся. Что осталось неизменным, так это безвкусный галстук, туго стягивающий воротничок чистой, но плохо выглаженной рубашки. Вообще весь Быков казался помятым, неухоженным и несчастным.
Последнее совершенно недвусмысленно отражалось у него на лице и особенно во взгляде, которым Валентин Сергеевич безуспешно пытался заглянуть в глаза юной девушки, которая стояла рядом с ним на остановке, но демонстративно старалась смотреть в сторону.
По схожести линии подбородка, вяловатым губам и манере двигаться я угадала в ней дочь Валентина Сергеевича. Она явно провожала папочку в далекие края, но, по-видимому, инициатива в этом мероприятии исходила все-таки от отъезжающей стороны, потому что на пухлом лице девушки-подростка ничего, кроме недовольства, прочесть было невозможно. Очевидно, необходимость рано встать и тащиться через весь город в продуваемый всеми ветрами аэропорт воспринималась дочерью как личное оскорбление. Отцовская сентиментальность была ей несвойственна. У меня даже возникло подозрение, что отец обеспечил себе проводы за определенную мзду, и все равно на бурные проявления чувств ему рассчитывать не приходилось.
Девушка была одета гораздо лучше папаши — в новенькую дутую куртку попугайской расцветки и облегающие джинсы ценой около сорока долларов.
Искательно заглядывая своему чаду в глаза, Быков что-то несколько раз пытался сказать — наверное, завязывая разговор по душам. Но надутая девица только односложно бурчала в ответ и украдкой поглядывала на часы над фасадом аэровокзала, должно быть, проклиная отца за предусмотрительность и раннее прибытие.