Я закурила и продолжила свой рассказ. Выпуская дым тонкой струйкой, я подумала о том, как было бы мне неприятно, если бы подруги Ридле курили «Кэмел» или «Житан».
— А почему вы пришли проситься принять вас на работу именно сегодня? — вопрос Ридле задал довольно грубым тоном, но я не обратила на него внимания.
— А чем сегодняшний день отличается от остальных? — деланно удивилась я.
— Странной чередой совпадений! — Ридле, казалось, хотел просверлить меня своими маленькими глазками. — Дело в том, что сегодня… А точнее, через час пятьдесят минут ко мне прибывает делегация из Германии. И именно сегодня моя переводчица не вышла на работу, сказавшись больной…
Ридле сделал паузу, а я весело рассмеялась.
— Извините, герр Ридле, — проговорила я, оборвав смех. — Я смеялась оттого, что только вчера вечером один мой знакомый, с которым мы встретились в ресторане, что на первом этаже немецкого консульства, посоветовал мне обратиться к вам. Он сказал, что у вас часто бывают гости из Германии и мои услуги могли бы вам пригодиться. Вот и получается, что сегодня меня послал к вам сам бог. Кстати, — я решила нанести Ридле последний удар. — Этот же знакомый сказал мне, что у вас великолепная коллекция моделей автомашин. Когда-то давно я купила одну такую у старушки возле рынка. Машинка мне была совершенно не нужна, но эта старушка так слезно просила купить у нее хоть что-нибудь, что огорчить бедную женщину я не могла. Не откажите, примите ее в подарок…
Ридле хотел мне что-то возразить, но не успел: я достала модель из сумочки. Одну секунду он недоверчиво смотрел на нее, а затем с охотничьим азартом протянул к модели руки. Я отдала игрушку ему.
Ридле вертел модель в руках, рассматривая с разных сторон. Мне было совершенно ясно, что машинка его заинтересовала, и сейчас в Ридле боролись алчность и остатки приличия. На некоторое время второе победило!
— Нет, я не могу ее взять! — тоном человека, обреченного на повешение, проговорил Ридле. — Это слишком ценная модель…
— Герр Ридле, — тоном матери, уговаривающей непослушного ребенка, проговорила я. — Во-первых, я не коллекционирую машинки. Во-вторых, мне эта модель ничего не стоила. В-третьих, я все равно не понесу эту тяжесть назад. Ну а в-четвертых, если она действительно дорогая, то вы подарите мне взамен какую-нибудь мягкую игрушку, и дело с концом!..
Последняя моя фраза была той песчинкой, что перетянула чашу весов. Ридле несколько секунд смотрел на модель «Фольксвагена», а затем поднял голову. Видимо, обмен, предложенный мной, показался ему справедливым со всех точек зрения. Он посмотрел на меня, улыбнулся и вдруг спросил: