Через несколько минут мы выехали на вершину холма, откуда открывался вид на покрытую тонким слоем снега долину, где особенной белизной и идеально ровной поверхностью выделялось замерзшее озеро. Вдалеке синел лес.
— Наши озера! — с затаенной гордостью сообщил Борзой, глуша мотор. — Вид здесь летом изумительный! А вот и дом Караваева…
Метрах в тридцати от дороги, действительно на самом ходу, стоял дом довольно угрюмой архитектуры с крышей, покрытой зеленоватой черепицей. Дом окружал трехметровой высоты забор, по верхней кромке которого тянулись оголенные провода, укрепленные на распорках с помощью изоляторов. Вокруг забора была лишь голая земля, покрытая съежившейся серой травой и редкими островками грязного слежавшегося снега. Вряд ли здесь стоило искать какие-то следы.
— Аникина нашли по ту сторону забора, — объяснил Борзой. — Там растет дерево, и якобы он пытался по этому дереву забраться во двор. Ну, это по слухам! Сами сейчас увидите, какая это чепуха… — Он открыл дверцу и вышел из машины.
Я последовала его примеру и спросила:
— А кто вообще нашел тело? Получается, его не могли видеть со стороны дороги?
— Нашел охранник, когда утром обходил участок, — сказал Борзой. — Это только говорится, что дом пустой. Охранник там всегда есть. Но территория большая, за всем периметром ему не уследить — отсюда и провода под током. Пойдемте, покажу вам это место.
Мы сошли с асфальта и направились по траве к дому.
— А вы не догадались поговорить с охранником? — спросила я.
— Милая Оленька, — снисходительно заметил Борзой, — неужели я похож на человека, который способен о чем-то не догадаться? Разумеется, я говорил с ним.
— И что же он сказал? — полюбопытствовала я.
— Он чуть не проломил мне череп, — со вздохом признался Борзой.
— А что, если я с ним побеседую? Не станет же он проламывать череп даме?
— Лучше не сейчас, — поспешно ответил Борзой. — Когда будете без меня. Я — человек бесстрашный, но свои рамки знаю четко и не пытаюсь объять необъятного.
На холодном ветру из него выдуло остатки хмеля. Борзой ежился и втягивал шею в воротник. Маленькие его глазки слезились. Видимо, чувствовал он себя неважно, но старался не подавать виду.
— Скажите, Дима, — спросила я, — вы, похоже, не верите, что Аникин погиб, пытаясь проникнуть во двор этого дома. В таком случае получается, кто-то привез сюда тело, тащил его от шоссе… Не слишком веселое занятие, а? Кому мог понадобиться такой вариант? Ведь проще и безопаснее было бы бросить тело там, где оно лежало первоначально, вы не находите?
Борзой опять шмыгнул носом, но ничего не ответил, словно пропустил мой вопрос мимо ушей. Вместо ответа он махнул рукой и сказал: