— Вот, полюбуйтесь! Сумели бы вы с этого дерева перемахнуть через такой забор?
Мы уже обошли дом с тыла и стояли на открытом пространстве, продуваемом всеми ветрами. Черные тучи заволокли весь горизонт.
— Точно снег пойдет! — сказала я вслух.
Мы подошли к дереву. Дикая яблоня, низкая, густо утыканная колючими, ломкими ветвями, росла в трех метрах от стены, и перемахнуть с нее во двор мог только супермен или Бэтмен — одно из двух.
— Это смехотворно! — сказала я. — Вообще не понимаю, как сюда забраться без подручных средств. У Аникина были с собой подручные средства?
Забор, сложенный из гладких бетонных плит с выступом наверху, был значительно выше человеческого роста, а если учесть еще и натянутые над забором провода, то говорить о попытке штурма этой преграды могла только хорошо подготовленная диверсионная группа.
— Может быть, Аникин был здесь не один? — предположила я.
— Я вам сразу намекнул, что он был не один! — уже сердясь, сказал Борзой. — Вы меня не слушаете, что ли? Разумеется, он был не один! Только не здесь…
— В таком случае, возвращаюсь к своему вопросу, — спокойно напомнила я. — Кому понадобилось везти тело именно сюда?
— Кому-то понадобилось! — буркнул Борзой. — Пойдемте отсюда! Я уже замерз. Здесь вы больше ничего не найдете. Следов никаких нет, повреждений электропроводки тоже не наблюдается… — Он повернулся и широко зашагал по мерзлой траве. И только уже подходя к «Запорожцу», он неожиданно продолжил: — Привезли его сюда для отвода глаз, конечно. Просто решили убить двух зайцев. Во-первых, избавились от настырного следователя. А во-вторых… Зачем упускать возможность напакостить конкуренту? Пусть теперь доказывает, что он не верблюд…
— А следователь Костров? — осведомилась я. — Какого мнения он придерживается?
— Костров будет придерживаться мнения начальства, — уверенно заявил Борзой. — А его начальство с Гудковым не разлей вода. Потом, конечно, с Караваева обвинение снимут за недостаточностью улик… Но то — потом. А сейчас каждый день на вес золота!
Мы сели в «Запорожец» и поехали в город. Борзой окончательно приуныл и принялся ворчать себе под нос, кляня лысые покрышки, лед на дороге и вообще судьбу в целом.
— Заодно уж упомяните и ГИБДД, — посоветовала я ему, потому что первой заметила притаившийся на обочине автомобиль с мигалками на крыше. — Я вас предупреждала.
От автомобиля уже отделился человек в черной куртке, перепоясанной белыми ремнями, и в форменной фуражке. Взмахнув полосатым жезлом, он недвусмысленно дал нам знак остановиться.
Борзой чертыхнулся сквозь зубы и затормозил. Инспектор ГИБДД неторопливо приближался, помахивая жезлом. Это был высокий, стройный мужчина лет тридцати пяти, со скуластым неулыбчивым лицом. Тщательно выбритые щеки его отливали синевой.