— У меня, Федор Иванович…
— Ну так давай сюда, чего ждешь?!
— Вот он… — Камышин передал папку с вопросником Мищуку и внимательно посмотрел мне в глаза.
«Что, гнида, — мысленно сказала я ему. — С вопросничком работаешь? Сам ручки пачкать не любишь?»
Мищук жестко взял меня за локоть и вывел из кабинета. И я вдруг поняла, что означал «прощальный» взгляд Камышина — он оценивал, как быстро я сломаюсь.
Меня повели к лифту. Я вспомнила Олега Владимировича… Как он тогда сказал? «Они выпотрошат тебя, как рыбу, вывернут наизнанку; они узнают даже то, с кем ты спала в первый раз…» И вдруг на ум пришел Хафиз: «Как он тогда выгнулся!.. Вот дура! О чем ты думаешь?! Тебя сейчас „потрошить“ начнут, а ты про Хафиза думаешь! Так, вспомни все, чему учили… Не поддавайся, главное — не поддавайся! А если у них уже есть то, новое средство?! Ладно, это я узнаю… что-что, а это я точно узнаю».
Лифт пошел вниз и через долгие секунды ожидания остановился. Дверь открылась, и передо мной появилась белая кафельная стена, ярко освещенная мертвым неоновым светом. В этот момент я пожалела, что не рискнула и не вернулась в магазин, чтобы взять того кавказца за руку и попросить: «Возьми меня и увези далеко-далеко — в Цагери!»
Меня вывели и повели по длинному коридору. Перед одной из множества бронированных дверей меня остановили, и Мищук нажал кнопку звонка. Через минуту дверь открылась, и я увидела худого невысокого мужчину в зеленом хирургическом халате и с марлевой повязкой на лице.
Он молча посмотрел на меня и отодвинулся.
Я вошла. Посреди комнаты стояло кресло, сразу напомнившее мне о стоматологии, только ремни на подлокотниках, как у Хафиза… Такой же, как в поликлинике, только не стеклянный, а металлический столик для шприцев и прочей дряни; такие же, направленные на кресло «юпитеры»…
— Присядьте, — пригласил меня врач.
Я подошла к креслу.
— Нет, не туда, — остановил меня врач. — На кушетку, пожалуйста.
Я пожала плечами и направилась к кушетке.
Сопровождавшие меня Мищук и второй такой же гориллообразный детина встали по краям двери, сложив руки перед собой. Врач присел на стул и углубился в изучение бумаг.
У двери зажегся зеленый огонек, и врач подошел к ней, посмотрел в глазок и открыл. Вошел молодой парень в хорошем костюме.
— Максимова? — спросил он. — Юлия Сергеевна?
«Следователь», — поняла я и хотела было кивнуть, но только усмехнулась. Этот парень сейчас был на «той стороне» баррикады. «Черт! Хороший у него костюм!»
— Я следователь управления Чумаков Иван Робертович, — и обратился уже не ко мне: — Все готово? Начинаем.