— Что, опять торопимся?
— Ну, не то чтобы… — замялся Скопцов, тоже обрадованный победой, доставшейся неожиданно легко, но менее Сергея склонный к пустопорожнему злорадству. — Ты что-нибудь нашел здесь?
— Чисто! — ответил с изумлением Бонза, легко переключаясь на то, зачем они сюда возвратились. — Как вылизано.
— Вот то-то.
«Можно подумать — ты это предвидел», — подумал Бонза, наблюдая, как Скопцов склоняется над пленниками.
— А ну, скажите-ка мне, полупочтенные, не было ли здесь сегодня какого-либо шума?
— Какого шума? — поднял голову старший. — Не было ничего.
— А ты ничего не слыхал?
— Степанов приехал, как дракон злющий. И с ходу велел составить списки машин и мужиков, прошедших с утра на территорию, — ответил второй с готовностью гораздо большей, чем у его коллеги.
— И все? — Скопцов носком башмака легонько ткнул старшего в ушибленное место на ноге. От боли тот зажмурился и зашипел, как разгневанный кот. — Вспоминай, любезный.
— Приезжали какие-то. По вызову Степанова.
— Зачем? — насторожился Сергей.
— Сказали, что с дезинфекцией.
— А где работали?
— Здесь.
— Вот ка-ак! — протянул Скопцов, сдергивая очки и пытаясь протереть их руками. — А на чем приезжали? Какая у них машина была?
— «Форд» — фургон, небольшой такой.
— Хорошие вы ребята, — с задумчивым видом похвалил охранников Скопцов.
— Вот только временами борзые чересчур, — добавил Сергей и кивнул Скопцову. — Пошли, разонравилось мне здесь, — и уже на выходе из щитовой обернулся для того, чтобы подать пострадавшим совет. — Кричите громче, а то ваши лопухи не почешутся вас поискать и пролежите здесь до вечера. Обмочитесь!
Сергей и не подозревал, насколько старший был уже близок к этому, но крепился изо всех сил. А когда такая неприятность все-таки состоялась, старший, всхлипывая от унижения, последними словами поклялся в голос, что если когда-либо и где-либо судьба вновь сведет, столкнет его с этими подонками, расправится он с ними без лишних слов и так жестко, как в тот момент будет способен.
* * *
Свою машину Суров оставил на соседней улице, и я пошла проводить его. Стимулятор, антибиотики и чай поправили мое состояние настолько, что, несмотря на совершенно пустой желудок и легкую ломоту в суставах, ноги несли тело легко, как перышко. И в мыслях, пользуясь выражением классика, «легкость была необычайная». Быть может, я чувствовала даже вдохновение, но это уже не от вспомогательных средств, а от общения с Громом. Да и заторопился он, поглядев на часы, по-моему, преждевременно, потому что оставались еще вопросы, ответы на которые я не знала, а хотела бы знать — и для пользы дела, и из чистого любопытства. Не так часто удается добиться от начальства дополнительной информации, и тут необходимо выжать из него все, что можно. Но Андрей Леонидович спешил. И шагал размашисто, широко. И спрашивать возможности не давал, а говорил сам.