— Неудивительно… Женя, Женя! Вы можете приехать? Я ведь выдал вам аванс, документ подписали… Я был не прав, что отпустил вас вчера! Наверное, я не до конца верил, что опасно… А вот теперь, когда убили Павлова…
Я вычленила из сумбурной речи директора цирка главное для себя: то, что он в панике и хочет, чтобы я находилась рядом с ним, обеспечивая его безопасность. Правда, вчера в кабинете Федора Николаевича речь шла о том, что моя работа начнется с момента, когда цирк выедет на гастроли. Но форсмажорные обстоятельства имеют обыкновение ставить ситуацию с ног на голову, потому я немедленно выехала к Нуньес-Гарсии.
Застала я директора в довольно-таки плачевном виде. Открыл он мне только после того, как я сначала трижды позвонила в дверь, а потом позвонила еще и с сотового — с подтверждением, что в дверь названиваю именно я. Только после этого несчастный цирковой администратор впустил меня в квартиру.
Длинное лицо его было бледно. Волосы торчали дыбом, очки криво сидели на переносице, а усы пребывали в лирическом беспорядке — левый ус торчал вверх, а правый — параллельно полу.
Впустив меня, г-н Нуньес-Гарсиа улегся на диван, схватился за бок и объявил о том, что умирает. Я могу отличить умирающего человека от смертельно напуганного, так что заявление Федора Николаевича не вызвало у меня особо тревожной реакции.
— Да, кажется, у вас несколько больше недоброжелателей, чем вы предполагали, — констатировала я.
— Несколько больше? — Он возмущенно привстал, сломав свою страдальческую позу. — Как вы можете обо всем этом спокойно говорить? Ведь все, что было до вчерашнего вечера и что тревожило меня, — только цветочки! Я ума не приложу, что мне делать! Исчезновение тигра Пифагора, загадочное и непостижимое, потом проникновение в мою квартиру неизвестных, «хвост» при поездке на дачу, ну и… все это еще ничего… Но ведь теперь все — кувырком! Все на уши! Убит работник цирка Павлов, и… и… я не знаю…
— Ну, он не первый работник цирка, который убит в последнее время, — заметила я.
— То есть?
— Я говорю о том, что двое суток назад был застрелен другой человек, имеющий, точнее — имевший, отношение к цирку. Виктор Кабаргин, который в свое время работал в вашем цирке. Ведь вы помните его, потому так и отреагировали в наш первый разговор при упоминании его имени.
— Да-да, я помню… Но он работал еще при прежнем директоре, Тлисове, — несколько растерянно проговорил Федор Павлович.
— Но ведь вы тогда тоже работали в труппе. И вы знали Кабаргина. К тому же вы с ним коллеги — оба дрессировщики. Скажите, Федор Николаевич, а в каких отношениях Кабаргин был с Павловым?