— Да ты философ, Муса.
— Человек, который близко ходит к смерти, всегда философ.
— Да уж… — Голос собеседника Мусагирова заметно дрогнул. — Ну что, ведем сюда нашего умника?
— Надо бы.
— Пусть посмотрит оборудование. Ведь только сегодня привезли, надо взглянуть, не побилось ли что в пути. А то как бы не пришлось фуру в Москву гнать, за добавкой, так сказать.
— Да ничего страшного. Сгоняют. Денег-то дают немерено, лишь бы отладить дело. Все-таки на кону не хило навалено. Ты, Андрон, учти. И чтобы без фокусов.
— Да что ты, Муса, разве ж я не понимаю?
— Вот и отлично. Теперь можно и с очкариком перекинуться. Гена, давай его сюда!
Муса так гаркнул, что Голокопытенко, в напряжении ловивший каждое слово, выронил-таки телефон. Он сам не понял, как это случилось, потому что еще секунду назад злополучный аппаратик был крепко сжат в его пальцах, а тут вдруг предательски выскользнул… Но это было еще не все. Аппарат не просто упал — он упал не на пол, а в жестяную миску, стоявшую на полу, по всей видимости — кормушку кота.
Грохот получился внушительный. Конечно, при нормальной акустике в доме никто бы ничего и не услышал. Но точно так же, как Голокопытенко мог слышать каждое слово, произносившееся на втором этаже, так и те, что находились наверху, могли уловить любой шум, идущий с этажа первого.
Голокопытенко схватился за голову, а потом быстро наклонился, поднял из миски телефон и, убедившись, что тот не разбился, попятился к выходу. Наверху вскинулись голоса:
— Че там за кипеж?
— Да это кот, наверное, буянит. Сволочь. Он иногда беситься начинает. В прошлый раз свалил этажерку и вышиб стекло. Здоровенный, скотина, килограммов шесть весит.
— Кот? Да вот он лежит!
— Значит, он не…
В этот момент пятящийся Голокопытенко наткнулся на порожек и, не устояв на ногах, рухнул на пол. Трубка сотового выскользнула из руки лейтенанта и закатилась под стол на другой стороне комнаты. Сверху обрушилось:
— Ну-ка быстро посмотри, что там такое!
— Ничего себе кот! Там кто-то шерудит! Сейчас мы этому коту хвост-то пооборвем!!
Загремели шаги — кто-то сбегал с лестницы. Прокляв все на свете, а свою неосторожность и неуклюжесть в особенности, Голокопытенко, уже не стесняясь, опрометью бросился прочь с веранды. Он выбежал на двор, и тут загремели выстрелы. Жгучая боль в плече дала понять, что его зацепили. Лейтенант выбежал из полосы света, образуемой зажженными фарами «Мицубиси», и, тяжело дыша, нырнул за «КамАЗ».
— Где он?
— Куда-то туда побежал… Толян, пройдись-ка по периметру!
— Понял! Он воо-он туда рванул! Сейчас нащупаем…