Но он быстро пришел в себя. Его вторая рука описала короткую дугу, целясь мне в лицо. Я ловко отскочила. Он дернулся вниз за упавшим пистолетом, но я тут же ударила его ребром ладони по шее. Однако из-за скользкого пота ладонь соскочила вниз, не причинив ему никакого вреда. Но мои пальцы успели схватиться за золотую цепь на его шее. Она была такой толщины, что, наверное, продав ее, можно было бы купить квартиру тети Милы. Причем вместе с мебелью. Я рванула цепь на себя, затягивая ее удавкой вокруг шеи. Он захрипел и дернулся, но я притянула его к себе, затягивая петлю все сильнее и сильнее.
Он начал уже слабеть подо мной, как вдруг какое-то звено не выдержало нагрузки и порвалось. Концы цепочки со свистом разлетелись в стороны, а мой противник повалился вперед на колени, но тут же, словно спринтер по сигналу стартового пистолета, захлебываясь кашлем и ломая кусты, бросился вперед. Времени преследовать его не было. Я пнула пистолет под днище «Тойоты», подскочила к ее двери, выдернула ключи из замка зажигания и бросила их в кусты — пусть повозится, прежде чем завести снова. Затем, не останавливаясь, подбежала к нашей «семерке», запрыгнула в водительское кресло и, нервно газуя, объехала завал.
Через пять минут я была на шоссе. Впереди маячило здание стационарного поста ГАИ. Я оглянулась. Погони не было. Тогда я достала аптечку и сделала Виктору перевязку. Он уже полностью пришел в себя, только был слегка бледноват из-за потери крови и даже пытался улыбаться. На посту ГАИ два инспектора выслушали нас. Один быстро ушел внутрь здания, пообещав сообщить информацию на все посты, второй записал наши данные и показания, и мы поехали дальше.
При въезде в город что-то произошло в небесной канцелярии: посреди яркого голубого неба раздался гром, словно там, наверху, кто-то неожиданно рассыпал чугунные ядра, внезапно откуда ни возьмись появилась фиолетовая туча, и на лобовое стекло, как будто материализуясь из воздуха, полетели крупные капли летнего дождя. Потоки воды, словно наверстывая упущенное за время жары, захлестали по окнам, заструились по тротуарам и, покрываясь белой кипящей пеной, образовывали водоворотики в мгновенно собравшихся лужах. С заднего сиденья донесся приглушенный всхлип. Я оглянулась. Почти такие же, как и на улице, потоки — разве что только без пены — лились по Викиным щекам.
— Ну же, Вика, все уже нормально, — ободрила я ее улыбкой.
Она согласно закивала, быстро утерлась и достала из сумочки зеркальце, чтобы исправить косметические дефекты, причиненные слезами.