— Все, хватит, — прикрикнула я на них, — пошли за мной.
— Вы к кому? — спросил охранник на вахте, с удивлением оглядывая меня и детей. Ринат уже исполнял рядом со мной какой-то танец, жмурясь от напряжения.
— К Кузьмину, — ответила я.
— Вы договорились о встрече? — Охранник открыл журнал посещений и взял авторучку.
— Позвоните ему и скажите, что это насчет его дочери из школы, очень важно, — велела я охраннику.
С недовольной физиономией он набрал номер и передал мои слова невидимому собеседнику. Слушая ответ, охранник отстранил трубку от уха, чтобы не оглохнуть от воплей, доносившихся оттуда. Немного придя в себя после шока, охранник спросил.
— Что конкретно вы хотите сообщить ему о дочери? Шеф сейчас очень занят.
— Я не могу такое передавать по телефону через чужих людей, — замялась я, — дело очень личное.
Охранник передал мой ответ в трубку и, отстранив ее от уха, со страдальческим выражением выслушал ответ.
Алина с любопытством смотрела мне в лицо, стараясь понять, что же происходит. Что касается Рината, то его интересовал только туалет.
— Вы можете проходить, — устало сказал мне охранник и, кивая на ребятишек, поинтересовался: — Это ваши дети?
— Нет, я взяла их напрокат, — сказала я будничным тоном, поражаясь сообразительности охранника. — Где у вас тут туалет?
— На втором этаже в конце коридора. — Охранник придвинул мне журнал. — Напишите здесь внизу свою фамилию, имя, отчество и распишитесь. Еще мне нужен какой-нибудь документ — паспорт, права, военный билет…
«Опарина Эмма Викторовна», — написала я в нижней строке, расписалась и, вернув ему журнал с ручкой, протянула еще права этой самой мифической Опариной с моей фотографией на лицевой стороне.
Охранник быстро выписал мне временный пропуск, лишь мельком взглянув на права, и мы двинулись на поиски туалета. Когда с туалетными делами было покончено, мы навестили приемную Бузыкина, немного смахивающую на тропический сад из-за обилия кадок с пальмами и другими диковинными растениями.
— Это вы Опарина? — осведомилась у меня секретарша деловым тоном и, получив утвердительный ответ, велела подождать минуту.
Из кабинета Бузыкина доносилось что-то похожее на рев раненого медведя-шатуна, угодившего лапой в капкан. Очевидно, подобным образом Бузыкин общался со своими подчиненными.
— Мальчик, не трогай цветок, — взвизгнула секретарша, вскакивая с места.
Я посмотрела на Рината. Он виновато протянул мне сорванный бутон, а я передала его трясущейся от негодования секретарше.
— Следите за своими детьми, — прошипела она, пронзая меня грозным взглядом. Сбоку послышался грохот. Я, Ринат и нервная секретарша как один посмотрели в направлении шума. Возле разбитого горшка, в котором раньше находился высокий красивый цветок с пятнистыми широкими листьями, виновато улыбаясь, стояла Алина.