Зеленый, вторя мне, застонал, как мятежный дух из подземелий Тауэра. У меня аж волосы на голове зашевелились от этого стона. Переигрывает, черт полосатый!
— Я не могу вас сейчас принять, — стоял на своем врач.
— Не стони так, — шепнула я Зеленому, но он так вошел в раж, что уже себя не слышал, не то что меня. Стоны из страдальческих стали напоминать звуки, издаваемые буйволом при случке.
— Доктор, он уже теряет сознание, — завопила я, пригнула Зеленого к полу и врезала коленом по зубам. Рев счастливого буйвола оборвался. Гена обмяк и плавно сполз на пол. С горестными причитаниями я бросилась к распростертому на лестничной площадке телу, вытащила незаметно из кармана пузырек с краской, плеснула на грудь Зеленому, а остатки себе на руки. Залитую бутафорской кровью руку я протянула к глазку, чтобы хозяин хорошенько рассмотрел.
— Он умрет прямо у вас под дверью! Доктор, откройте! — заорала я во все горло и в довершение провела кровавой рукой по глазку. Пусть хозяин квартиры видит все в красных тонах. — Помогите, кто-нибудь!
Никто из соседей не вышел на мой душераздирающий призыв. Подъезд словно вымер, но у доктора нервы не выдержали. Загремел ключ, торопливо проворачиваемый в замке. Дверь распахнулась, и худой пожилой человек в шлепанцах зашипел на меня.
— Молчи, дура. Заткнись и тащи его внутрь. Я сказал, заткнись и тащи, — зверски зыркнул он глазами.
Шмыгая носом и растирая по лицу слезы, я поволокла Зеленого за руки в квартиру врача. Проворно захлопнув дверь, врач последовал за нами, на ходу давая советы. — Сюда, в гостиную… Нет, не на ковер, к окну. И снимите с него одежду.
Он задернул шторы и, нацепив на нос очки, поинтересовался, что с ним. Я задумалась и не расслышала его вопроса. Без сомнения, доктор не хотел пускать нас в квартиру, потому что у него кто-то уже был, кто-то, кто не желает светиться. Вот почему мы не прошли сразу в операционную, оборудованную в одной из комнат.
— Спрашиваю, что с ним? Я вижу рану на ноге, откуда остальная кровь? — повторил вопрос доктор. — Что с ним?
Я посмотрела на доктора непонимающе, а потом, сообразив, сказала:
— Да мы хотели ограбить казино в центре. Влетели туда, покрошили кучу народу, но охрана оказалась крута. Мужа вон ранили.
Глаза доктора полезли на лоб.
— Уж не «Осьминога» ли вы грабили? — хрипло спросил он, ища опоры рукой у шкафа.
— Да, — кивнула я, прислушиваясь к звукам в квартире. — Муж на прощание зафигачил в зал гранату. Будут нас помнить!
— Да вы дебилы! «Осьминог» же Балазу принадлежит, вору в законе, — прохрипел доктор, оседая. — Валите отсюда. Вас уже давно, наверное, ищут. Ну вы придурки! — Взгляд доктора несфокусированно блуждал по квартире. — Я пальцем ради вас не пошевелю. Вы уже трупы, — бормотал он.