Интересно работали в таком режиме органы чувств: ощущения прикосновения особенно усилились, зрение было как бы заперто во временную тюрьму, а слух, напротив, играл основную роль и существовал как бы сам по себе, отдельно от меня. Он с радостным удивлением ловил звуки гудков и скрежет покрышек об асфальт.
Как я поняла через некоторое время, автомобили решили не играть в навязанную мной опасную игру и пропускали меня, выстроившись в линию и резко срываясь с места, как только я освобождала им дорогу.
А я все шла и шла вперед, наверное слегка покачиваясь из стороны в сторону, ступая, словно по облакам, водной глади или болоту, — не зная, что встретит меня на следующем шаге. Это было потрясающим чувством — чувством абсолютной свободы и неуязвимости.
Впрочем, я могла бы и догадаться, что ждет меня впереди. Это оказался банальный бордюр. Я едва не бухнулась носом в урну-пингвинчика, выставила вперед руки и опустилась на колени, словно собираясь помолиться куклам, кружащимся на циферблате часов.
И только после этого я решилась открыть глаза. Сначала я вообще ничего не видела, а потом зрачки освоились с освещением, и я обнаружила, что реальность оказалась куда более приземленной, нежели еще колыхавшееся внутри меня чувство неземной свободы.
Я умудрилась вляпаться правой перчаткой в кучу собачьего дерьма, которую только что наложил прогуливающийся неподалеку доберман. Его хозяин стоял метрах в десяти от места моего падения и смотрел на меня с нескрываемым ужасом.
Еще двое или трое остолбеневших прохожих, созерцавших мой «переход», как только я достигла тротуара, немедленно двинулись прочь: благоразумие подсказывало им, что от меня можно ожидать чего угодно.
Но я обманула ожидания обывателей и на этот раз повела себя на редкость чинно. Для начала, стянув с руки воняющую дерьмом перчатку, я выбросила ее в урну-пингвинчика, туда же немедленно отправилась и вторая — зачем мне сдалась одна без пары?
Потом я отряхнула плащик и, стараясь не шататься при ходьбе — голова кружилась, словно после бутылки шампанского или страстного любовного свидания, — направилась вперед к ожидающей меня машине с гостеприимно приоткрытой дверцей.
Перед тем как сесть в салон, я бросила взгляд на только что преодоленное мной пространство и расхохоталась сквозь слезы.
Сверкая огнями, по Садовому с грохотом неслось море машин, весело блестя металлом, словно скоростные светляки. И я только что перешла это море, и оно расступилось передо мной!
Окинув Садовое кольцо взглядом победителя, я села в машину и захлопнула за собой дверцу. «Волга» поехала вперед, притормозила на повороте, свернула направо и рванула вверх по улице…