Корнелюк вздохнул и расправил плечи, как будто собирался взлететь. Потянувшись, он с грустью произнес, обращаясь ко мне:
— Так что теперь мы ничего от папы не узнаем. Придется разбираться самим. Ну что, поехали? Надеюсь, тут все обойдется без пальбы.
— Да уж хотелось бы, — хмыкнула я, усаживаясь за руль. — Можешь не пристегиваться…
Машина взревела и не без труда перевалила через насыпь. Мы теперь ехали по разбитой дороге, так что скорость пришлось снизить. Хорошо еще, что солнце продолжало торчать на небе и сушить землю; если бы хлынул дождь — ни за что бы мы тут не проехали.
Я подрулила к распахнутым дверям амбара — как раз на то место, где с обочины нам было заметно какое-то движение, — и заглушила мотор.
Опустив стекло, я крикнула:
— Есть кто живой?
Молчание, говорят, знак согласия. Но тем не менее никто не вышел из широко распахнутых дверей. Я пожала плечами и вылезла из машины. Митя вышел следом и в нерешительности остановился.
— Как-то здесь неуютно, — проговорил он, поднимая воротник пиджака.
Действительно, огромные безлюдные пространства, простиравшиеся вокруг, выглядели тревожно. Я почувствовала зуд под лопаткой — верный знак того, что впереди нас поджидает опасность, и, обреченно вздохнув, проверила, положила ли я в сумочку пистолет.
— Пошли, а то мы тут с тобой так ничего и не выстоим, — скомандовала я Мите и решительным шагом направилась к амбару.
Заглянув в проем, я повела носом. Навоз, алебастр, какие-то удобрения, запах машинного масла. Дальше в темноте какие-то железяки, веялки-сеялки, но людей не было видно. На языке появился железный привкус, я ощутила холод — амбар не отапливался, и тут мой слух уловил какое-то шевеление в глубине помещения. Я медленно стала продвигаться вперед, стараясь ступать потише. Митя Корнелюк осторожно шел следом, но все время шмыгал носом, нарушая всякую конспирацию.
Впереди замаячило что-то белое. Рубашка, халат, тулупчик? Скорее, последнее. Кажется, человек. Стоит к нам спиной, нагнувшись над каким-то ящиком. Митя осторожно тронул меня за локоть, но я кивнула, не оглядываясь, — вижу, мол, сама.
— Ау! — позвала я. — У вас, между прочим, гости. Вы нас слышите?
Никакой реакции. Человек по-прежнему стоял в прежней позе, не подавая никаких признаков того, что он нас услышал. Мы приблизились еще на несколько шагов. Я чувствовала, как сильно бьется мое сердце, а что касается Мити, то его насморк как рукой сняло — страх, господа, лучшее лекарство от простуды и аллергии.
— Нам нужен Богомоленко, — снова подала я голос. — Вы знаете, где его можно найти? У нас к нему разговор минут на десять.