— А что ты скажешь о самой Свете Нежельской? — поинтересовалась я, увлеченная разговором, совершенно не замечая красот города Воронежа, мелькавших за окном автобуса.
— Она со странностями, скрывать не стану, — признался он. — В их отношения с Гошкой я не вникал досконально, но могу сказать, что они не питали друг к другу очень глубокой любви. Но это только мое мнение, — сразу добавил он.
— И тем не менее они собирались пожениться, — напомнила я.
— В этом нет ничего странного. Гоша нередко совершал поступки необъяснимые и неадекватные. И понятные одному ему.
— А Нежельская?
— Она, подозреваю, под стать ему. Два сапога пара.
На этом наш разговор с Жемчужным временно прекратился, так как мы наконец достигли места назначения. Сякина жила в большом двенадцатиэтажном доме, практически в самом центре города. Изобилие различных супермаркетов и шопингов в прилегающей к дому территории было полным.
— Чья это квартира? — поинтересовалась я у Жемчужного.
— Какая? — не сразу понял он мой вопрос.
— Та, в которой сейчас живет Надежда?
— Иринина, — ответил он.
— Это еще кто такая?
— Надина сожительница, — с усмешкой произнес он. — Тебе же говорили, что она лесбиянка.
Мы вошли в подъезд и смело направились к лифту. Костя, как он сам признался, дважды был здесь с Георгием и потому прекрасно знал, где находится нужная нам квартира.
Дом и в самом деле был комфортабельный. Широкий зеркальный лифт, исключительно чистые лестничные площадки, каждая из квартир оснащена домофоном.
— И живя в таком доме, Надежда еще крохоборится из-за сякинского имущества? — поразилась я.
— Увы, да, — вынужден был признать Костя.
— Чем же Гоша таким ценным владел?
— Распутной душой, — последовал ответ. — Больше ничем.
Костя надавил кнопку звонка, и мы замерли перед стальной дверью в ожидании.
— Кто? — послышался мелодичный голос из динамика домофона спустя минуту.
— Надя, это я, — ответил Жемчужный. — Костя.
Щелкнул замок, и стальная дверь растворила перед нами зев квартиры. На пороге в прозрачном пеньюаре стояла сама Надежда Сякина. Я поняла, что это она, уже потому, что Костя назвал ее по имени. Годков ей уже перевалило за тридцать, но она старательно поддерживала себя в форме, кося под студентку. Волосы у нее были обесцвечены, глаза карие, нос прямой, усыпанный едва заметными веснушками. Миниатюрный ротик с ярко накрашенными губами слегка растянут в улыбке. Подобной улыбкой она наверняка не раз пользовалась как средством обольщения мужчин. А теперь исключительно женщин. Под розовым пеньюаром на ней ничего не было надето, и я бросила косой взгляд на Костю. Как он отреагирует на подобный финт.