— Сегодня, — Ставридов глазами поискал пепельницу, и Костя, недолго думая, подставил ему хрустальную вазочку, сняв ее с серванта по правую руку от себя. — К вечеру, я думаю, уже доставят. Я еще не получал результатов вскрытия. Никто не желает трудиться в полную силу, — посетовал он, аккуратно стряхивая пепел. — Лоботрясы. Да, кстати! — встрепенулся Ставридов. Если бы ширина кресла позволяла, он и подпрыгнуть бы мог. — Вы знаете, что с трупа сняли кольцо?
— Эксперты? — ошалело уставился на него Костя.
— Какие эксперты? Убийца. Убийца снял кольцо с Сякина после смерти последнего. Он ведь носил кольцо?
— Да, — Жемчужный весь подобрался и внимательно смотрел в глаза следователя. — Гоша носил золотую массивную печатку на среднем пальце левой руки. Подарок отца. Ее нет?
Ставридов отрицательно покачал головой.
— Нет. Подарок вашего отца сейчас в руках человека, убившего Георгия Сякина. Вам придется хорошенько вспомнить, как выглядело это кольцо. Не было ли на нем каких-либо царапин, повреждений. Мы разошлем ориентировки и, вполне вероятно, сможем выйти на преступника именно через это кольцо.
— Постойте, — снова вмешалась я. — А с чего вы взяли, что кольцо именно у убийцы. Гоша сам мог снять его накануне.
— Это исключено, — отмел мою версию Жемчужный. — Гоша никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах не снимал печатку с пальца.
— И дело даже не в этом, — поддержал его Ставридов. — Экспертиза по следу от кольца установила, что оно было снято непосредственно после смерти его обладателя. Об этом свидетельствуют некоторые характерные признаки. Вы же не хотите поставить под сомнение заключение специалистов?
— Не хочу, — честно ответила я.
О том, что это за характерные признаки, Ставридов умолчал, а я пытать его не стала.
Мне просто не нравилось, что к делу об убийстве примешалась еще и кража. Пусть не особо крупная, но все же ощутимая. Сколько могла весить эта печатка? Костя сказал, что она была массивная. Черт! Опираться исключительно на мотив ревности я уже не могла.
Костя разволновался не на шутку. Он вскочил с дивана и принялся мерить шагами комнату.
— Это, можно сказать, семейная реликвия!
Его неподдельное возмущение человека, оскорбленного в самых лучших чувствах, было прервано звуком хлопнувшей двери. Кто-то пожаловал в квартиру. Я говорю «кто-то», потому как истекшие сутки показали, что у очень многих людей имелся при себе ключ от этой обители.
Мы все трое замерли в ожидании. Кто же появится на пороге? Костя остановился у окна, Ставридов спешно погасил сигарету в хрустальной вазочке, а я встала с дивана и зашла за спину следователю.