— Я это заметила.
Может, замечание мое и было бестактным, но я сочла уместным произнести его.
— Садитесь, — добавила, распахивая перед ним переднюю дверку.
Решетников забрался в салон, и я запустила двигатель.
— Можно закурить? — спросил он, потянувшись рукой к боковому карману.
— Курите, — разрешила я. — Только откройте окно.
Он в точности исполнил мое наставление и с удовольствием закурил.
Я развернула «Фольксваген», и мы не спеша отъехали от клиники. Краем глаза я отметила, что практически в тот же момент из соседнего переулка тронулись «Жигули» шестой модели, салатного цвета и пристроились нам в хвост. Это могло быть простым совпадением — мало ли кто и в какую сторону хочет ехать. Но меня настораживало другое. Несмотря на свою временную или постоянную рассеянность, Решетников тоже заметил «жигуленок» и чрезвычайно занервничал. Заерзал на сиденье, то и дело оглядываясь, руки его задрожали, и, дабы я не заметила этого, он засунул их в карман джинсов. Однако, вспомнив про сигарету во рту, спустя мгновение одну руку все же достал.
— Вы их знаете? — осведомилась я, намеренно демонстрируя, что от моего внимания ничто не укрылось.
— Кого? — еще больше засуетился Решетников и выкинул в окно только что прикуренную сигарету. Вытер ладонь о штанину.
— Тех двоих типов на «жигуленке».
Типов действительно было двое, но лиц их я не видела. Лобовое стекло отсвечивало.
Решетников демонстративно обернулся назад и ответил:
— Нет, не знаю. А с чего вы взяли?
— Ладно, не знаете, так не знаете, — отмахнулась я.
В самом деле, может, Александр Михайлович от природы такой паникер, а неизвестные преследователи на «жигуленке» запросто могли быть и по мою душу. Мало ли где и кому я дорогу перешла.
Кстати, заметила, что номера на «Жигулях» отсутствовали вовсе. Это опять-таки наводило на очень неприятные размышления. На всякий, как говорится, пожарный случай я незаметно для своего попутчика вынула из своей сумочки французский револьвер и положила его рядом с собой на сиденье. Проделала я это как нельзя вовремя. Когда мы свернули на пустынную улицу, «жигуленок» пошел на обгон. С такими методами атаки я была уже знакома.
— Пригнитесь к панели! — сухо скомандовала Решетникову.
— Вы думаете, что… — залепетал он.
— Пригнитесь! — гаркнула я.
Он смертельно побледнел, но команду все-таки исполнил.
— Ну, давайте, ковбои, дерзайте, — шепотом процедила я сквозь зубы и сжала в руке револьвер.
Ребята на «жигуленке» лихо поравнялись с нами, в ту же секунду боковое стекло опустилось вниз и оттуда высунулся ствол. Реакция моя была мгновенной. Я не стала дожидаться, пока мне продырявят череп, а сама, не сбавляя скорости, вскинула руку с оружием и, не целясь, пальнула по предполагаемому противнику. «Жигуленок» вильнул, а я, не теряя времени понапрасну, резко бросила руль вправо, и мы исчезли в маленьком проулке, прежде чем во вражеской машине успели что-либо понять. Выстрелить они так и не успели.