Решительным движением я отодвинула тетю от дверного «глазка» и осторожно посмотрела через него на лестничную площадку, чтобы выяснить, какое чудо сумело вогнать ее в подобное состояние. Чудо было представлено молодым человеком, виденным нами обеими несколько минут назад в окно. Того самого, с букетом, о предназначении которого мы гадали. Букет тоже был на месте во всей своей красе.
— Это к тебе, — горячо зашептала тетя Мила мне на ухо.
— Дверью могли ошибиться, — попыталась я остудить ее чрезмерно страстный порыв.
— Да к тебе, к тебе, — также жарко продолжала тетя. — Больше не к кому.
— Кто там? — наконец прервала я молчание, царившее между внутренней и наружной сторонами железной двери.
— Охотникова Евгения… — бодро начал молодой человек с букетом, но слегка запнулся. — Максимовна, — продолжил он, заглянув в помятый бумажный листок, вытащенный из кармана, — здесь проживает?
Я еще раз оценивающе осмотрела молодого человека в «глазок». Видела я его впервые. За это я могла поручиться. За время обучения в «Ворошиловке» моя память была достаточно натренирована, чтобы узнать человека, которого я видела раньше хотя бы непродолжительное время или тем более имела с ним какое-либо дело. Выглядел он вполне миролюбиво и никаких признаков агрессивности и недоброжелательности не проявлял. В целом, впечатление, производимое им, было благоприятным. Единственная деталь, которая могла слегка подпортить мнение о нем, были очки с темными стеклами не совсем обычного темно-фиолетового оттенка.
Раздраженный необыкновенно длительным ожиданием, он выглядел как усталое солнце, вынужденное нести свой свет ничего не понимающим, неразумным созданиям. Оценив его как персону, не представляющую физической угрозы, я открыла дверь.
— Охотникова Евгения Максимовна, — снова произнес он, но на этот раз четко, без запинок и подглядываний в шпаргалку. — Это вы?
— Да, — кивнула я в ответ.
— Вам букет, — с чувством внутреннего достоинства и облегчения от осознания выполненного наконец долга произнес он.
Одновременно с этой фразой он протянул мне умопомрачительной красоты букет, одним своим видом способный привести любую женщину в почти священный восторг и трепет. Я бережно взяла его.
— До свидания, — вежливо, но уже официально сухо сказал молодой человек и повернулся на каблуках в сторону лифта.
— Это все? — несколько опешившая от неожиданности спросила я его вдогонку.
— Все, — ответил он.
— Больше ничего? — не нашла я спросить ничего более умного.
— Больше ничего, — равнодушно ответил он и нажал кнопку вызова лифта.