— С чего вы так решили?
— Списки участников уже утверждены. Никакие изменения и дополнения не принимаются, — проинформировал он меня.
— Мне известно об этом, — ответила я. — Поэтому и пришла к вам.
— Не понял.
— Предлагаю взять меня в долю, — выдала я.
— Вы сумасшедшая?
— Нисколько. Подумайте, что вы теряете, Виталий Игоревич? Я вкладываю деньги. Каждому из нас в этом случае контрольный пакет акций достанется вдвое дешевле…
— Но и акций вдвое меньше, — бестактно перебил Челноков.
— Полновластным хозяином завода будете вы, — уверила его я.
— А вы?
— Я буду просто получать определенный процент с прибыли.
— Ерунда какая-то, — произнес он. — Зачем вам это нужно?
— Скажем так, у меня сейчас есть деньги и я хочу их выгодно вложить.
После этих моих слов в разговоре наступила пауза. Я не сомневалась в том, что Виталий Игоревич откажется от моего предложения. Если судить по спицинскому досье, он не очень хорошо смыслил в бизнесе. Катился по инерции по протоптанной отцом колее. Поэтому ждал подвоха отовсюду.
— Знаете что, — сказал наконец Челноков, — убирайтесь-ка вы к черту!
Он меня не разочаровал.
— Почему?
— Не для того я заварил всю эту кашу, чтобы в итоге с кем-то делиться, — изрек он.
Я насторожилась.
— Как это вы заварили, Виталий Игоревич? — осторожно поинтересовалась у него.
— А так. — На месте Челнокова я не стала бы делиться с кем попало, вроде меня, своими скрытыми замыслами. Но он поступил иначе. Может, оттого, что не страдал огромными умственными способностями, а может, просто посчитал меня выжившей из ума дамочкой, совершенно не представляющей никакой опасности для его персоны и уж тем более для его планов. Впрочем, я этого и добивалась. — Если бы не моя инициатива, контрольный пакет акций прилип бы к рукам горкоимущества до конца жизни. Это я поднял вопрос о тендере.
— Вы не могли бы мне пояснить суть дела, — попросила я. — Если это не секрет, разумеется.
— Не секрет, — рявкнул он. К счастью, Челноков страдал болтливостью. — Могу и сказать. Контрольный пакет акций авиационного завода принадлежит городскому комитету по имуществу. Служащие завода также являются держателями акций, но государство фактически обворовывает их. Вот я и решил восстановить справедливость.
— Каким образом?
— Надежда, моя жена, в свое время работала на этом заводе. У нее имелись свои акции. Она передала их мне. Еще часть акций я купил у других служащих. Причем в денежном вопросе, заметьте, я их не обидел. И вот когда у меня уже тоже скопился весомый пакет, я поднял вопрос об аукционе, — заключил Челноков.