— Все за стол, все за стол! — Одна из девушек захлопала в ладоши, призывая коллег отпраздновать день рождения Тамары.
— Мы торопимся, — стал упираться Крапивин, но его буквально под руки взяли и повели к праздничному столу. — Евгения Максимовна, пять минут, — он виновато посмотрел на меня.
Я была вынуждена присоединиться к компании шумных журналистов, села на крутящийся стул в углу стола и медленно принялась чистить апельсин. Эдуард Петрович оказался компанейским человеком, он быстро развеселился и стал произносить один тост за другим. К столу присоединялись новые люди. Они забегали из соседних отделов, несли цветы, говорили какие-то теплые слова и снова убегали. Я поторапливала Эдуарда Петровича, посылая ему всевозможные знаки, он каждый раз просил отсрочки еще на пять минут и продолжал дискутировать с коллегами на праздные темы. Мое одиночество нарушил какой-то пожилой мужчина, заглянувший на пару минут.
— Я слышал, вы стажер Эдуарда Петровича?
— Слухи так быстро распространяются по вашему издательству? — усмехнулась я, разглядывая незнакомца.
— Представьте себе, — в ответ он широко улыбнулся, демонстрируя свои, не лучшего качества, зубные протезы. — Вам очень повезло, Крапивин талант, с ним вы быстро научитесь писать.
— Вообще-то, писать я уже давно научилась.
— Вы меня неправильно поняли, — стал оправдываться мужчина, но его перебили.
— Леонид Карпович, о чем вы там шушукаетесь? — Именинница проявила интерес к нашему разговору.
— Я всего лишь знакомлюсь с помощницей Эдуарда Петровича.
— Мы все хотим с ней познакомиться, — засмеялась именинница.
Вскоре на меня посыпался град вопросов: какой вуз я окончила, сколько у меня статей, где работала или планирую работать, откуда знаю Крапивина?
Эдуард Петрович быстро пришел на помощь и ответил на большинство вопросов, адресованных мне. Из его ответов я узнала, что никакого вуза еще не окончила, учусь на втором курсе журфака, причем учусь не очень хорошо, поэтому старый знакомый Крапивина, декан факультета Апломбов, попросил своего хорошего друга Эдуарда Петровича подтянуть отстающую студентку. После такого рассказа все присутствующие решили, что называть меня по имени-отчеству — много чести, и я была мигом разжалована до Женечки.
— Женечка, не расстраивайтесь, рядом с таким мастером, как Эдуард Петрович, вы научитесь срывать звезды с неба, — утешали меня коллеги Крапивина. — Вы думаете, Эдуард Петрович сразу стал таким знаменитым?
— Кстати, Эдик, — пожилой мужчина, мой недавний собеседник, взял под локоток Крапивина и стал вспоминать дела минувших дел: — Как там называлась твоя первая громкая статья, о враче, кажется?