— Он сидит в соседней комнате, — я кивнула в сторону Смирнова.
— Вы что, хотите сказать, что обратились за помощью к бандитам?
— У меня не было другого выхода, милиция считает вас убийцей, даже Мечников попал под подозрение.
— Ну, знаете ли! — Крапивин возмущенно запыхтел. — Странные у вас методы работы.
— Зато эффективные, — добавила я.
— Я не хочу быть обязанным этому недоноску, — продолжал возмущаться Крапивин.
— Чтобы отплатить за помощь, вам достаточно будет не писать о нем статью.
— А я и не собирался, — фыркнул журналист. — Не такая уж он важная птица, чтоб писать о нем.
— Вы, наверное, не смотрели сегодняшний выпуск новостей. Дело в том, что Смирнова со вчерашнего дня считают погибшим.
— Вот как? — вздрогнул Крапивин. — И в его убийстве снова обвиняют меня?
— Нет, на этот раз не вас, — я усмехнулась. — Но Леонид Владимирович очень хочет, чтобы все считали его мертвым, и только мы с вами знаем, что это не так.
— Потрясающе, — во взгляде Крапивина появился азарт. — Из этого может получиться потрясающий сюжет, это же будет бомбой!
— Эдуард Петрович! — Я одернула воодушевленного журналиста. — Я настоятельно рекомендую вам отказаться от идеи рассказывать миру подобную сенсацию. Это должно остаться в тайне.
— Но вы не понимаете, это невозможно скрыть, это все равно рано или поздно всплывет наружу, и я должен быть первым, кто напишет об этом.
— Если вы напишете об этом, ваша жизнь снова, как и сейчас, превратится в настоящий кошмар. А может, она даже не успеет во что-то превратиться, она просто оборвется.
— Вы хотите запугать меня? — занервничал Эдуард Петрович. — Меня и не такие пугали.
— Мне нет нужды запугивать вас, я говорю лишь то, что неминуемо произойдет, если вы не справитесь со своими профессиональными амбициями и не забудете то, что знаете сейчас и что больше никому знать не следует.
Крапивин мучился, он, раздраженный и злой, мерил шагами комнату и иногда искоса поглядывал в мою сторону, демонстрируя свое возмущение. Тогда я прибегла к тяжелой артиллерии и надавила на самое больное.
— Вы же не хотите, чтобы ваша Марусенька стала вдовой?
— Что вы сказали? — зарычал Крапивин. — Да как вы смеете, вы не должны говорить таких вещей!
— Я пообещала Смирнову, что в обмен на его помощь гарантирую ваше молчание.
— Вы не имели права говорить за меня.
— Ну, что ж, — я вздохнула. — Решать вам. Мы можем по-прежнему скрываться в этой квартире и ждать чуда. А можем уже сегодня решить вашу проблему, тогда вы сможете выйти на свободу и продолжить заниматься любимой работой.
— Постойте, — журналист боролся с собой. — Возможно, вы правы, я не могу подвергать опасности жену. Ей и так пришлось много пережить за последних два дня.